За Редколесьем, по ту сторону Мраморной реки полыхала деревня. Отсюда, с мшистого холма, объятые пламенем дома казались светлячками в ночную пору, но иллюзию портили пушистые клочки сизого дыма над ними.
На холме стояла дева. Она, словно статуя, окаменела и вросла в жирный бурый мох, в изобилии стелившийся на взгорье. Лишь медные волосы её иной раз волновались от прикосновений шалого ветра. Бледное, без кровинки лицо взирало в иную сторону, напрочь игнорируя пожар за Мраморной рекой. И сердце её, будто повинуясь велению разума, утишало стук, всё сильнее замедляясь.
Дева была не одна. Вокруг неё кругами расхаживал огромный дракон, бурый, как сам огонь, с глазами ярче изумрудов. Сложив крылья за спиной, змей в раздражении наворачивал один круг за другим вокруг замершей красавицы.
– Да очнись ты! Ты сама всё видела, – настаивал дракон. – Он же трус! Сама посуди, от поединка он отказался, за селян не заступился, и тебя, в конце концов, не выкрал.
Девица упрямо вглядывалась в тропинку, ниткой сползавшую с пригорка и петлявшую меж деревьев Редколесья. Пыль ещё не вся улеглась на землю.
– Ну, конечно, он же не абы кто, – с возмущением прорычал ящер и сплюнул порцию дыма. – Он же рыцарь! Да какой! Принц Предпоследнего Королевства. Ну и что. Подумаешь!
Из влажных глаз девы скатились две хрустальные слезинки по блестящим проторенным дорожкам на бледных щеках.
– А я? А я для всех вечно буду Аспидом, Змием да чудищем безобразным, – с горечью выпалил дракон и сел совсем близко от безмолвной девы. – А ведь и я когда-то был отчаянным сорвиголовой, искателем удачи. Рыскал по всему свету в поисках славы, и фортуна благоволила мне до поры. А потом всё, закончилось оно, моё благополучие. В один миг потерял я дом, имя и облик, навеки став безобразным чудищем.
Пыль на тропинке вновь обрела покой, на ней лишь через равные промежутки отчётливыми отпечатками проступали конные следы-полумесяцы.
– А ведь я был принцем, – вспомнилось вдруг дракону. – Да, да. И у меня была принцесса, которую нужно было спасти из лап гнусного дракона. Только тот был чёрный и вонял как стадо быков. Фу! До сих пор помню ту смрадную вонь из его пасти. И я, в отличие от твоего Принца, оказался полнейшим дураком. Этот, твой-то, не олух, дал стрекача, как только я с ним поздоровался. А я-то тогда не отвернул, сразился с тем змеем и победил его. Вот болван! Трижды болван! Она его любила! Да в придачу ещё и колдуньей оказалась. Последствия, как видишь, перед тобой. Так что, может, и к лучшему, что этот, твой принц сбежал. Ну его.
Из уст её вырвался тихий вздох. Сожаление или облегчение, дракон так и не понял.
Деревня уже почти догорела. За Мраморной рекой струился в небо чёрный дым.
– Всё, я всё ради тебя сделаю! – с жаром выдохнул он. – Осушу озёра, спалю города, проглочу войска. Я готов воевать со всем миром! Только не плачь по нему, он не стоит и блеска твоих слёз. Он не понял тебя, не принял, как я. Он, он …
Принцесса дрогнула, краска жизни вновь наполнила нежным румянцем её прелестное личико. Она протянула руку и прикоснулась к покорно склонённой голове дракона.
– … не ты, – прошептала в ответ дева и, наконец, улыбнулась. – И слава Драконьему Богу.
Третий месяц странствовал Рыцарь по дремучим лесам Сероземья.
Указ короля, но больше жажда награды гнали его всё дальше вглубь Чернолесья, не смотря на предостережения встречных селян. Ещё бы, за возвращение блудной принцессы король обещал даровать счастливчику мешок в полный рост, доверху набитый золотыми монетами, да отдать в придачу благородного скакуна и булатный меч, равного которому не было во всём королевстве.
«В Чернолесье ходить – себя сгубить, – так твердили упёртые селяне. – Мало ли что там водится. Одного лешего чего стоит повстречать на развилке. Всё, считай, пропал. А ежели колдунья, а вепрь-оборотень, а русалка? А ты, господин Рыцарь, на дракона идёшь. Да в чёрном лесу что угодно водится, на то его и кличут таковым».
Тёмные, замшелые в суеверии и стариковских сказках людишки. Он же Рыцарь! Рыцарь. Что ему зверьё да нечисть, когда в королевском замке его ждёт слава и награда. А дракона он как-нибудь одолеет, не впервой на супостата идти.
Наконец, удача улыбнулась ему. За гиблыми топями, на высоком холме попалась ему полянка, вокруг которой густо рос ивняк. На поляне мирно спало чудовище. Зелёная чешуя Дракона поблёскивала крохотными изумрудами. Из ноздрей зверя при выдохе вырывался струйками сизый дымок.
Вот он – тот самый шанс, ради которого он, доблестный из воинов, одолевал невзгоды три месяца. И он его не упустит, не будь он Рыцарь.
Но лишь нога смельчака ступила на травяной ковёр поляны, меж спящим Драконом и воином, словно из-под земли выросла девушка. Златокудрая и ясноглазая, облачённая в одежды воительницы, дева грозно взирала на Рыцаря и выставила в его сторону лук с натянутой стрелою, готовой пронзить чужака.
– Стой, Рыцарь! Ни шагу более! – сердито повелела Принцесса. – Уходи, если тебе дорога жизнь.
От её громкого окрика Дракон очнулся ото сна.
– Но, Принцесса, король отправил меня сюда, дабы спасти тебя из лап Дракона, – возразил Рыцарь и сделал незаметный, маленький шажок вперёд.
