– Неужели мысль о браке со мной настолько противна тебе? – наконец нарушил тишину жених.
Помолвочное кольцо, когда-то принадлежавшее моей матери и являвшееся символом любви и чистоты, сдавливало палец, навязывая мне самые неприятные ассоциации. Зато мужской перстень, подаренный демоном, согревал всю дорогу. Жаль, что не проявлял признаков жизни и не сообщал о состоянии своего владельца.
Ямин, где ты? Всё ли в порядке? Сердце разрывалось от тревоги, и я прикусывала губу, сдерживая рвущиеся наружу эмоции. Вечер, который мы провели в загородном доме, теперь казался миражом: прекрасным, волшебным, романтичным, но несуществующим. Недосягаемой картиной, которую я вновь и вновь прокручивала в голове, боясь поверить в её реальность.
Он был так близко… наши губы разделяли считанные сантиметры. Потом мы пили вино и разговаривали… Боги, как удержаться от смущения, едва вспоминала, что говорила ас-алердину?
Однако здесь и сейчас со мной был не Ямин, а Роффе, по-прежнему ожидавший ответа.
– Ты вынуждаешь меня согласиться на брак с тобой, шантажируя благополучием брата. Как думаешь, с какими эмоциями я должна идти под венец?
Роффе ухмыльнулся и, прикрыв глаза, отвернулся к окну. Уж лучше так, потому что даже смотреть на кузена мне было противно. Сейчас я особенно остро осознала, сколько грехов таилось в моей семье, из-за которых Абикард больше десяти лет волновали междоусобицы.
В Брошвиль мы въехали ближе к вечеру. Я пыталась успокоиться и мысленно разложить по полочкам всё, что творилось в моей душе.
Казалось, прошла целая вечность с тех пор, как я вернулась. В этом городе не изменилось ничего, но изменилась я сама, поэтому даже лица случайных прохожих стали роднее, ближе, знакомее. Хотелось узнать судьбу каждого горожанина, спросить об их делах, выслушать их истории.
Мне было интересно всё.
За прошедшую неделю случилось многое. Его величество Роффе, мой кузен, сделал мне предложение, от которого я не посмела отказаться, поэтому теперь ношу помолвочный перстень нашей семьи. В тот же день я узнала, что была обещана отцом другому мужчине – демону из Рагная, ас-алердину, что на их языке означало «первому наследнику». Но нам обоим эта помолвка была навязана против воли, поэтому мы собирались её расторгнуть.
Но что теперь? Я не знаю, жив ли Ямин. Он бросился на помощь Тамиму, и я была в пугающем неведении о судьбе этих двоих. И монтри не спешит с новостями…
Чудилось, весь мир против меня. Горячо любимый старший брат, которого я последние шесть лет считала погибшим, оказался живее всех живых. Но, увы, это не добавляло радости, ведь его жизнь висит на волоске. Его, усыплённого, везут в закрытой карете, и отныне судьба наследника Абикарда в руках его величества Роффе.
Неужели замужество с ним такая уж большая цена за жизнь и свободу родного брата?
Наша процессия разделилась. Часть стражей вместе с пленными свернула к городской тюрьме, а мы продолжили ехать по прямой. Я волновалась за Рика, но единственное, что могла сделать для его безопасности, это быть послушной.
Наконец карета подкатила ко дворцу через кованые ворота. Роффе вышел и подал руку. Я ухватилась за неё и, неотрывно глядя в глаза королю, выпалила вопрос, всю дорогу не дававший покоя:
– Значит, в прошлый раз Джули тебе всё рассказала, но ты не стал ловить нас, решив выследить?
– И выяснить, с кем связан Фредерик, – кивнул Роффе. – Сейчас я знаю все имена. В дома мятежников отправлены отряды стражей. Бежать некуда, моя дорогая Грета.
Разочарованная ответом, опустила руку. Было больно узнать о предательстве подруги, ведь я только начала верить в её преданность. Но я не должна была удивляться – в Абикарде подлог, науськивание и доносы стали обычным делом. Как же мне хотелось всё изменить!
– И не собиралась, – процедила я, спрыгивая с подножки кареты, так и не воспользовавшись помощью нежеланного жениха.
Пора перестать быть милой и добродушной Гретой, глупышкой, воспитанной в другой стране. Пора становиться хитрее, мудрее, изворотливее. Смогу ли я? Айлина Кифая прививала мне добрые начала, но разве они помогут, когда все вокруг лгут и обманывают?
Мне навстречу, подхватив юбки, уже бежали фрейлины. Впереди всех – Сивилла. В тёмно-зелёном платье, которое прекрасно контрастировало со смоляными волосами и бледной кожей, и с отпечатком беспокойства на лице. Она внимательно осмотрела меня, будто желая убедиться в целости и сохранности моего высочества. Мы встретились у подножия лестницы, и девушка присела в реверансе.
– Ваше высочество! Мы так волновались, – в её словах была искренность, но я, уязвлённая предательством, могла ответить только нейтральным кивком.
– Всё хорошо. – Окинула взглядом двух других фрейлин, тоже присевших в реверансе. – Разговоры отложим на потом. У нас много дел по подготовке завтрашней церемонии, но сначала ванна и ужин.
Девушки расступились, дожидаясь, пока я поднимусь по лестнице. Джули отводила взгляд, а внутри меня всё кипело от злости, поэтому старалась не смотреть на неё лишний раз. Казалось, хоть одна её фраза – и я сорвусь, накричу, выскажу всё, что о ней думаю. Если бы она держала язык за зубами, мой брат не сидел бы сейчас в клетке, парализованный и обездвиженный, лишённый всего, в том числе воли и свободы.
