Глава 1
Эксперт по тоталитаризму
«Много о вас хорошего слышал, к сожалению, должность главврача в настоящее время занята, – без интереса ответил по телефону владелец клиники, узнав, что я согласен и на меньшее, обрадовался: – Милости просим, приезжайте!». И эта клиника была связана с горами, холмами, но находилась не на возвышенной части, а в самом низу – не на горке, а под горкой! «Что это означает?! – спросил я жену. – В этот раз мы в яме?! Наше падение?!». «Ну и шутки у тебя!» – сказала жена. Ждать пришлось недолго, когда я зашёл внутрь и выбрал в вестибюле место в кресле так, чтобы хорошо просматривался вход и все двери, а сам был мало заметен. Вскоре появились во входных дверях: пожилой – лет 60-ти, полный мужчина среднего роста, в шерстяной кофте, и – лет сорока, худощавая в юбке, энергичная блондинка. Он шёл мрачный и никого не искал взглядом, а она всё кого-то искала! Завидев меня, сидящего в кресле, тут же уверенно направилась в мою сторону, приветливо улыбаясь, протянула руку для приветствия. «Кокиш! – назвалась она. – Здравствуйте, а вы доктор…!» – произнесла она мою фамилию. Удивился её наблюдательности не очень характерной для немцев: «По каким признакам она меня сразу вычислила, интересно?». Он был седеющий, но ещё «сохранившийся» брюнет – редкий «ёжик». Недовольное удлинённое лицо, подозрительный, даже презрительный, раздражённый взгляд! Чем-то напоминал чёрного цепного Барбоса! Она, больше, лису, но с челюстями саранчи, костлявым лицом, тонким носом. Он тоже протянул руку и Шнауцером назвался! – «Так вот, почему похож…!» – понял я. Затем он без особого энтузиазма обронил: «Ну хорошо, доктор, пойдёмте в конференц-зал». Там, на фоне минеральной воды, и состоялась беседа. «Это моя правая рука – администратор! – указал он на фрау Кокиш, и добавил: – У меня нет от неё никаких секретов!». После моего повествования о себе, Шнауцер оживился, в особенности узнав об акупунктуре, гипнозе и других моих способностях. Он даже «зажёгся», лицо его сияло! Я видел, что он готов меня уже сразу оставить работать! Чувствовался в нём нетерпеливый человек сразу зажигающийся, но также, вероятно, быстро остывающий и легко разочаровывающийся. Она тоже сияла и улыбалась. У них был вид, как будто на улице нашли оба по 1000 долларовой купюре. «Вы нам очень подходите!» – сказал Шнауцер. «Да, да! – живо согласилась и Кокиш. – Вы еврей, да?» – спросил она как бы сострадательно. «Да, так получилось», – в очередной раз сознался я. Сам бы, конечно, не сказал! Быть евреем достаточно плохо, но объявить себя евреем – это уже хулиганство, это агрессия! И если еврей это делает, то из хулиганских побуждений, когда хочет похулиганить! «Наша немецкая бюрократия меня возмущает! – возмутился Шнауцер. – Такого врача, как вы, не признать в полном объёме как Facharzt (врач-специалист)! А вы знаете почему? – объяснил он: – Потому что сами не имеем хороших врачей! Но я вас возьму, вы вызываете у меня сострадание». «Ну и выражения у тебя, Петер! – ужаснулась фрау Кокиш. – Нет, чтобы сказать: – Вы мне подходите, своим ярким внешним видом и излучением приятным! Так ты говоришь: – Из-за моего сострадания вы мне подходите!». – «Да, ты права, Силке! Я не так выразился, но доктор, я думаю, меня понял. Кстати, доктор, она мне сразу сказала, что вы еврей!». «По имени», – скромно произнесла Силке. «Так вот, по какому признаку она меня уличила! Неужели это единственный признак?! Не верится, но приятно. Да нет же, она ведь меня ещё и узнала!» – понял я.
«Единственная наша проблема, – сказал заговорщически Шнауцер, – это наш главный врач!». Силке охотно кивнула. «Он хороший человек! – дальше совершил ошибку Шнауцер. Силке брезгливо скривилась. – Да, Силке! – заметил это Шнауцер. – Действительно хороший, но он находится под сильным влиянием команды врачей! Они им руководят, а не он ими! Я, конечно, – продолжал Шнауцер, – могу вас взять на работу и без его согласия! Но тогда у вас жизнь будет сложной и не доставит удовольствия! Поэтому лучше, если он с вами побеседует и даст своё согласие». «Только ты, Петер, будь при этом, – посоветовала Силке Кокиш, – а я выйду!».
Через пару минут «ввели» примерно 50-летнего хорошо упитанного, но с недовольной миной – обиженно надутого пухлогубого главного врача. Поздоровавшись со мной и назвавшись Зауэр (кислый в переводе), он вяло и без энтузиазма, задав несколько вопросов, взял в первую очередь в руки мои документы – Bewerbung (резюме), и стал тщательно, как лабораторные анализы их изучать. Шнауцер за ним наблюдал. «Вы непризнанный специалист психотерапевт – Facharzt, а жалко! – начал «сутяжничать» главный врач. – Нам как раз признанный специалист нужен!». «Но у вас же есть Weiterbildungsermдchtigung! (право провести специализацию)! – возразил Шнауцер – Вот он и станет Facharzt (специалистом)! Он ведь и так Facharzt и отличный специалист! Другое дело, что в Германии что-то нужно доделать». «Много, очень многое нужно доделать!» – охладил его пыл главный врач. – «Так он же не идёт на ваше место! Он будет ассистентом, пока! – ещё меньше успокоил он Зауэра. – Да ведь, доктор! Вы же согласны!» – обратился ко мне Шнауцер. «Конечно! – подтвердил я и усилил свою близость к народу: – Мне работа с больными доставляет больше удовольствия, чем административная!». «Но вы работали как оберарцт (замглавврача), значит вы переквалифицированный для ассистента!» – нашел другой довод против меня Зауэр – (кислый по-русски). «Так получилось, – скромно объяснил я, – некому было работать». Зауэр недоверчиво, искоса на меня глянул и опять уткнулся – «спрятался» в документы! Желая его отвлечь, размягчить, я налил ему и себе минеральной воды. «Это как-то не так получается! – как «тонкий» психолог обратил Зауэр внимание на мой жест вежливости. – Вы же у нас в гостях, а не наоборот! Значит, мы вас угощаем, а не вы нас!». – «Вечно я вляпываюсь в проблему «напиться»! – вспомнил я неудачный вступительный экзамен в мединституте по физике в 1969 году, когда у экзаменаторов попросил разрешения напиться! И меня сполна «напоили» до следующего года, когда опять поступал! Но в этот раз у меня уже был диплом в кармане и даже «с отличием»! И рядом сидел не ректор мединститута – таджик-антисемит, а тоже, возможно, антисемит, но пока на моей стороне – немец. И я сам не был уверен, нужно ли мне так уж лезть в это болото да еще – «под горку»! Поэтому решил рассчитаться за унижение в молодости: – Ничего, это всё равно! Не придавайте такое уж большое значение такой мелочи!» – великодушно улыбнулся я. «Ну ладно, доктор, идите! – сказал Шнауцер, желая разрядить обстановку. – Мы сейчас с главным врачом решим вопрос, как с вами быть». Шнауцер остался с главным врачом, как я понял, выламывать ему руки.
