Алира вдохнула морозный воздух. Ощущения не обманули её. Пахло кровью. Сладковатая дымка проникла внутрь и обожгла горло. Создатель предупреждал: «Однажды твоя сущность возьмёт над тобой верх. Тебе захочется крови. Это вопрос времени. Ты не должна противиться. Научись контролировать себя и использовать свой дар. ТЫ ДОЛЖНА ЖИТЬ ЛЮБОЙ ЦЕНОЙ… ЛЮБОЙ ЦЕНОЙ… ЛЮБОЙ ЦЕНОЙ».
– Чего уставился? Я его не потащу! Шевелись! Если он сдохнет, не жди пощады от Рины, – Алира поёжилась.
Дейнон посмотрел на Ронина. Он лежал в луже собственной крови, раскинув ноги и руки. Глаза его были открыты, а взор устремился в небо.
– По-моему, он уже мёртв! – произнёс Дейнон, сглотнув застоялый в горле комок.
Конечно, ему, сыну главенствующего мольфара, Лорана Дора, не первый раз приходилось видеть, как подступает смерть. Но, до сих пор его завораживала эта «вздорная старуха».
– Нет, его дух ещё здесь!
Алира подошла ближе к полумертвецу. Наклонясь, взяла его руку, и тут же отстранилась. Запах крови дурманил её.
«Прямо жуть! Я что, хочу его сожрать?» – мысль и впрямь жутковатая посетила её.
– Чего дёргаешься? Замёрзла? – спросил Дейнон.
– Ага! Давай, поднимай его и тащи! Времени мало!
Дейнон послушно взвалил Ронина на плечи и взмыл в небо. Алира последовала за ним. Они отправились к лесной сторожке, подле самой Великой горы.
Ночь спускалась на лес. Небо стало тёмным, повалил снег. Но глаза Алиры безошибочно различали дорогу среди снежной метели и полумрака. Глаза синие, холодные – словно кусочки льда, мерцающие в темноте. Издали их можно было принять за волчьи. Но волки не летают. А два мерцающих огонька двигались над землёй среди могучих сосен, снежной пелены и мрака. Дейнон двигался позади, почти прилипнув к Алире. Иногда, он натыкался на неё, тогда она злобно шипела и щерилась.
– Неуклюжий болван! Смотри куда прёшься!
– Чего скалишься, сестрица, только тебе отец подарил чудо – глазки. Так что, терпи!
«Стерва!» – подумал Дейнон.
В отличие от Дейнона, Алира никогда не называла Лорана ОТЦОМ – лишь СОЗДАТЕЛЕМ.
Глава первая. Предательство
Древний город Сай пал. Его стены некогда величественные, сделанные из древесины Эбенового дерева, пропитанные магией Древних, чёрные как ночь и крепкие как кремень, теперь пылали. Они спасали сайанов многие сотни лет от любых посягательств. Но Древние ушли, а с ними – и их магия. До сих пор никто и ничто никогда не могло повергнуть эти могучие стены. Никто и ничто, кроме… кроме праведного огня.
Громоздкие фигуры древних, отделанные орнаментом из золота и драгоценных камней, плавились и стекали тёмными лужами на голую землю. Первый снег, даже такой сильный, падающий крупными хлопьями, не мог скрыть следов людского безумия. Лужи, ручьи человеческой крови, сливаясь, стекали в сточную канаву. Слышались стоны раненых, крики о помощи и мольбы о пощаде.
От горящих стен исходил ужасающий жар. В небо поднимались струи удушливого дыма и гари. Люди кашляли, их глаза слезились, лица были черны. Они не пытались бежать, прятаться, а лишь с ужасом взирали на небо, жались друг к другу. Вдруг, над ними зависла огромная тень, послышался свист, потом рокот и яркий столп пламени вырвался откуда-то с неба. Спастись невозможно. Остались лишь вопли и запах сгорающей плоти.
Массивная тень опустилась на землю. Огромная красная чешуйчатая тварь, похожая на ящера, с когтистыми лапами, с пастью, набитой острыми зубищами, костяным гребнем и кучей костяных отростков, словно рога, на голове и морде. Тварь принялась рвать горящую плоть. Хвост её, снабжённый такими же отростками, качался из стороны в сторону – тварь была довольна.
На спине под гребнем имелось седло, надёжно прикреплённое верёвочными путами к гребню и туловищу ящера. Там восседал наездник – молодой мужчина с иссиня-чёрными собранными в пучок на макушке волосами и гладко выбритыми висками и затылком. Затылок и шею наездника украшало тату в виде такого же ящера, на котором он восседал. Представитель древнего рода ажадаров или змеелюдей был высок и мускулист. Имя ему – Ханлар, наследник Уруса, правителя Урарту. На его красивом лице играло презрение. Ханлар подошёл к горящему телу и пнул его.
– Жалкие сайаны! Не войны, не пастухи, не конюхи, а шахтёры и презренные рабы!
Ханлар направился в центральный чертог, являющийся одновременно храмом Древних и покоями короля.
Тяжёлая чернобрёвная дверь была отворена. В помещении царил полумрак. Свечи прогорели, было дымно и пахло кровью. Фигуры древних, исполненные из чёрного дерева, инкрустированные золотом и каменьями, были сброшены с пьедесталов. И тут и там, куда не падал взор, лежали изрубленные тела сайанов. Молодые, красивые, рыжеволосые – последняя надежда и опора древнего Сайя и его властителя – Коба Сайана. Напротив входа у дальней стены, опершись спиной на ступеньку трона, сидел сам владыка. Левой рукой он всё ещё сжимал рукоять своего меча, хотя руки уже не слушались его. Правая рука лежала на плечах его мёртвой жены и королевы, Аури. Коб тяжело дышал, с губ его сочилась кровь. Его сисирна, сшитая из меха рыси, была пропитана кровью.
