«Mundus universus exercet histrionam
(Весь мир занимается лицедейством)
Гай Петроний (древнеримский
писатель, философ и политик).»
Поздний вечер выдался дождливым и неуютным. Хотелось просто пройтись по тихим улочкам, но из-за непогоды глаза сами стали искать укрытие. Ливень усиливался, и я уже хотел вызвать такси… Мой взгляд зацепился за необычную афишу на входе небольшого любительского театра.
На большом плакате явно не особо умелым художником была изображена марионетка, подвешенная на тонких ниточках. Всё это было в луче света на темном фоне и венчало этот образец уличного искусства броская надпись.
«Жизнь Марионетки». Премьера этого сезона, всего один день. Спешите!
Мне стало любопытно, да и вечер всё равно не сулил иных развлечений. Быстрая перебежка через улицу к входу, проход в фойе и покупка маленького клочка билета. Надо же? Типография СССР. Сколько же им лет? Да и сам декор театра словно был законсервирован во времени. Потертый паркет, деревянные наличники на стенах и настольные лампы под зелеными абажурами. Так и веет некой советской стариной. И почему-то запах нафталина и лаванды. Невольно сморщился. Помнится моя прабабушка, развешивала в шифоньере мешочки с лавандой. Вроде как от моли помогало, хотя, сколько помню этим мотылькам ничего не мешало жить в её шкафах и плевать они хотели на те мешочки.
Подслеповатая контролерша перед входом в зал долго и придирчиво рассматривала мой билет, и не найдя к чему придраться молча открыла мне вход. А народу ту на удивление не мало. Не сказать, что полный зал, но и не назвал бы его пустым. Может и вправду чего путного покажут. Прошел к своему креслу и едва успев сесть, как зал окутался во тьму. На сцене загорелся свет. Пожилой лысеющий конферансье озвучил название предстоящей пьесы, и перечислил количество задействованных в нем актеров. Кто-то в заднем ряду проворчал, что можно было бы и без этих разглагольствований обойтись. Наконец конферансье закончил свой монолог, и свет погас снова… Представление началось…
На сцене поднялся занавес, открыв взорам зрителей свои декорации. Что-то гротескное нарисованное большими мазками на большом холсте вроде типовой квартиры в какой-нибудь хрущевке. Молодая девушка с приятными пышными формами, компания парней среди которых один смолил вонючие сигареты (я даже в зале чувствовал их вонь) и играл что-то незамысловатое на гитаре. В стороне стояла декоративная стена с приоткрытой дверью, за которой было полутемное помещение и маленькая шарнирная кукла, играющая на полу с котенком. Пока на основной сцене бренчала гитара под восхищенные крики парней и единственной девушки, кукла, подчиняясь веревочкам, что её дергали откуда-то сверху, нежно гладила маленькое пушистое животное. Прижимало к себе и с легким, словно укором смотрела на дверь.
– Ни хрена себе спектакль? Да ну на хер я пошел! – Раздалось злое бормотание справа от меня и соседнее кресло опустело.
Я с оторопью смотрел на сцену. Не знаю, что увидел там для себя мой сосед по зрительному залу, но лично для меня это было сродни ушату ледяной воды. Я помню подобные «квартирники». Помнится когда моя мать была молодой и красивой мы жили с ней в подобной хрущевке. Отца у меня не было так как у того была другая семья и потому мама старалась устроить свою жизнь организуя у нас дома такие вот посиделки с гитарами. Парни были в основном военно-морскими офицеришками в малых званиях. Тогда военный, да ещё и офицер был пределом мечтаний для любой девушки. Как там говорилось? Хочешь стать женой генерала – выйди замуж за лейтенанта. Сколько помню, я часто был помехой. Меня так же отправляли в соседнюю комнату, чтобы не лез во «взрослые разговоры». Помнится, у нас был стереопроигрыватель, на котором мне ставили пластинки со сказками. Айболит, Карлик Нос Голубой Щенок и тому подобное… а тем временем в зале либо на кухне под звуки гитары звучали песни морской тематики…
Пока рефлексировал о своем прошлом на сцене произошла смена декораций. Вместо «хрущевки» показали столь же неумело нарисованную деревню и большой картонно-фанерный дом на переднем плане в качестве новой главной декорации. Немолодая женщина, идущая из сарая с ведром и ведущая за ручку туже марионетку, что и в прошлой сцене. А ну да! Пьеса же именно про неё и есть. Про Марионетку. Покуда мысли вертелись в голове, женщина, которая видимо по умолчанию была бабушкой главного персонажа этой истории, занималась хозяйством, а деревянный шарнирный внук ходил за ней хвостиком.
Да… помню и такое. Мать в огород было не затянуть. Вот и давала меня в деревню, словно на откуп. Вроде, как и по хозяйству поможет и в тоже время ей глаза мозолить не стану. Помню, как с бабушкой картошку сажали. Я из ведра маленькой лопаткой кидал навоз в готовую лунку, а бабушка клала туда проросшую картофелину. Кормили курей, а потом собирали домашние яички… И помню, каким монстром я рос. Капризным, ленивым и нелюдимым домашним тираном. Помню, как доводил бабушку, которая меня до последнего любила, и души во мне не чаяла, до слез… До сих пор жутко стыдно…
