У нас на глазах и при активном участии нашего поколения за последние 20 лет Россия пережила сложный и противоречивый процесс системной трансформации с последующей широкомасштабной приватизацией государственной собственности, плодами которой воспользовались приблизительно лишь 10 % населения страны.
По данным доктора экономических наук Евгения Гонтмахера, руководителя Центра социальной политики Института экономики РАН, еще до кризиса 2008 г. имущественное расслоение в России стремительно увеличивалось и средний доход 10 % наиболее обеспеченных россиян почти в 17 раз превысил средний доход наименее обеспеченных граждан (что, между прочим, характерно для латиноамериканских слаборазвитых стран). С учетом неофициальных доходов это различие достигает 30 и более раз (что и вовсе типично уже для африканских государств, бывших колоний). В России 700 тыс. детей-сирот; 6 млн детей живут в социально неблагополучных условиях; у нас 2 млн неграмотных подростков; с трудом существуют (скорее, выживают, чем живут) 40 млн пенсионеров, чья пенсия составляет лишь 25 % зарплаты работающих людей. Некоторое повышение пенсий в последнее время сути дела не меняет. Качество и уровень жизни большинства населения в России стремительно падают. Продолжаются примитивизация производства, деинтеллектуализация труда и деградация социальной сферы. Глобальный экономический и финансовый кризис, начавшийся в 2008 г., лишь усугубил ситуацию.
Теодор Рузвельт (1858–1919), 26-й президент США, еще в 1906 г. получивший Нобелевскую премию мира за свои титанические усилия по заключению в 1905 г. Портсмутского мирного договора между Россией и Японией, однажды очень верно сказал: «Наш прогресс проверяется не увеличением изобилия у тех, кто имеет много, а тем, способны ли мы достаточно обеспечить тех, кто имеет слишком мало».
В конце 1980 – начале 1990-х гг. в нашей стране началось хроническое недофинансирование со стороны государства практически всех сфер социального обеспечения, и, что удивительно, российские власти ничего не делали (да, в сущности, и по сей день не делают) для тех коммерческих или некоммерческих структур, которые хотели бы оказать поддержку российской культуре, образованию или здравоохранению.
Создавая в 1988 г. с писателями Андреем Битовым и Анатолием Рыбаковым Русский ПЕН-центр, главной задачей которого стала защита свободы творческого выражения, мы очень быстро уяснили для себя, что значит обеспечить выживание некоммерческой и независимой общественной организации в России (тогда это был еще СССР – Союз Советских Социалистических Республик), какое это сложное дело найти деньги, как нелегко корректно построить отношения дающего и принимающего финансовую помощь, соблюдая при этом всю «благорасположенность» и особенности российского законодательства. Возглавлявший в последние годы Русский ПЕН-центр поэт Александр Ткаченко (1945–2007) в прямом смысле положил жизнь на борьбу с безнравственностью современной российской власти.
Нынешним российским бизнесменам, не рассчитывающим на поддержку государства, еще только предстоит научиться цивилизованно распоряжаться огромными материальными ценностями, сосредоточенными в их руках, то есть использовать их не только для безудержного потребления и самоутверждения, но и для правильного вложения в интеллектуальный и человеческий капитал в интересах потомков и для улучшения современного социального климата, в будущее России и ее модернизацию. Пока же перед нами ярчайший пример совсем иного рода – это обласканный властью и спасаемый ею же от банкротства «миллиардер в минусе» О. Дерипаска, задолжавший «городу и миру» более 20 млрд дол. США. И он не одинок, спасают и других, подобных ему.
Совершенно очевидно, что наше государство не справляется с решением социальных проблем, и избежать взрыва можно лишь объединением усилий успешно функционирующих коммерческих структур, бизнес-групп, богатых меценатов и, разумеется, государства. Лёб Штраус, президент и основатель всемирно известной американской компании Levi Strauss, однажды метко заметил: «Корпоративная ответственность способствует нашему выживанию… Настанет день, когда каждая корпорация заплатит за свое безразличие к социальным программам». Кстати, известнейшие филантропы лорд Поль Гетти и Альфред Топфер рассказывали мне, что зарабатывать деньги значительно легче, чем распределять их и решать, кто именно и в каком объеме заслуживает помощи. Однако опыт развития крупнейших транснациональных корпораций подтверждает перспективность социально ответственного бизнеса.
В России, занимающей 1/7 суши планеты и имеющей сравнительно небольшое, но многострадальное население, изолированное и запуганное веками, необходимо бережно изучать опыт развитых демократических стран и учиться на чужих ошибках, чтобы не делать своих. Нельзя забывать о том, что благотворительность и меценатство снижают социальную напряженность и в какой-то мере помогают установить равновесие между стремлением развивать бизнес и морально-этическими нормами. Нашим предпринимателям следует помнить и о том, что благотворительность – это выгодное дело, способствующее эффективному улучшению имиджа компании и повышению самооценки ее владельцев и сотрудников, ведь реклама сопровождает любую филантропическую акцию. Повышать конкурентоспособность на рынке можно и нужно, не только улучшая качество продукции, но и социально ответственным поведением в обществе.
