В строительной конструкции таится душа. Уметь её вызвать – значит создать Архитектуру1.
В какие бы города ни заносило Йоахима работой, по весне он всегда возвращался в Хафенбург. Виной тому, вероятно, были вишнёвые сады, чьим безудержным цветением полнился морской ветер, неизменно приводящий архитектора в родной город.
В комнате на Липпенштрассе, в комнате под самой крышей, Йоахим первым делом открывал окно. Вторым – заваривал крепчайший кофе с перцем, к которому приучили его остландские механики. Третьим – и самым важным – делом было прикоснуться губами к акварельному рисунку в простой тонкой рамке и прошептать:
– Привет, Хильда. Привет, Кай.
Хильда и Кай не отвечали ничего, поскольку погибли десять лет назад во время авиаудара по городу, но по-прежнему улыбались Йоахиму с той стороны стекла.
Гибель Хафенбурга сломила страну: война закончилась через два месяца безоговорочной капитуляцией. Архитектор, освобожденный от необходимости взрывать мосты и рассчитывать баллистические траектории зенитных снарядов, весь следующий год мотался по просторам поверженной родины, лихорадочно бросаясь на любые проекты строительства и реставрации в попытке заставить себя жить дальше.
Попытка Йоахиму удалась, хоть он и поседел стремительно. И архитектор бы ни за что не вернулся более в Хафенбург, но по весне на его окраинах вновь зацвела вишня.
Йоахим почувствовал себя дезертиром, предавшим родной город в попытке избавиться от собственной памяти. Ведомый чувством вины и ветром с моря, Йоахим вернулся – но города не узнал. В небытие канул пряничный альтштадт, виновный лишь в том, что заимел своей соседкой военную гавань. Утилитарная эклектика новых районов разрасталась стихийно, кое-где пытаясь совпасть с прежними линиями на изодранной ладони ландшафта. От Морского собора осталась одна колокольня, тощим обугленным перстом тычущая в небеса.
– Не верь небу! – будто бы предупреждала Йоахима колокольня. – Оттуда приходит опасность…
– И вообще, не глазей в небо почём зря, – добавил юный Хафенбург. – Ты мне нужен тут, на земле.
Архитектор послушался города и обратил свой взгляд к насущному. В три последующих года окраины города заполнились аккуратными, словно под копирку снятыми домиками, которые до того полюбились горожанам, что Йоахиму оставалось менять от заказа к заказу лишь сущие мелочи – ибо каждому хотелось хоть в чём-то, да отличаться от соседей, оставаясь при этом под знаменем единства и равенства.
Покончив с домиками, архитектор набрался смелости и подал свой проект на конкурс по застройке торгового района Неймаркт. Но воскресающий Хафенбург не мог себе позволить и – более того – не желал теперь ни точёной красоты, ни филигранного изящества, показавших себя столь непрочными и уязвимыми, а потому рукою нового мэра отклонил проект Йоахима с пометкой «непрактично».
