Благодаря «Челюстям» начался период большого интереса по отношению к белым акулам и закрепилась необоснованная вера, что акулы в целом – всего лишь безжалостные людоеды, сверххищники, единственная цель которых – убийство. Фильм, конечно, оказал подобное воздействие и на меня. Первая сцена, в которой на молодую женщину нападает акула и разрывает ее на куски, заставила меня дважды думать, как и обещал слоган фильма, соваться ли мне снова в воду. Начиная с лета 1976 года каждый раз, когда я заходил в океан, в глубинах моего сознания проносились беспокойные призраки акул и шевелился страх, который я пытался игнорировать, плескаясь в прибое. Я и представить тогда не мог, что у акул гораздо больше поводов бояться людей. И, в отличие от нашего страха перед ними, их боязнь имеет под собой все основания. В настоящее время над акулами нависла самая большая угроза за всю их историю, растянувшуюся на 450 миллионов лет…
Акулы в океане © anas sodki / shutterstock.com
Вступление
Человек кусает акулу
Помню, как я впервые оказался в океане. Мне было около пяти лет, я цеплялся за широкие плечи отца. Он плыл прямо в открытое море, и мне вдруг открылся панорамный вид на пляж, буруны и далекую линию горизонта. Этот поворотный момент по-новому раскрыл для меня невероятную красоту океана.
Отец любил плавать во время сильного прибоя, когда волны обрушивались на береговую линию. При таком прибое спасатели обычно советуют не соваться в воду. А ему всегда хотелось испытать силы и бросить вызов волнам: сможет ли падающая стена воды сбить его с ног? Почти всегда ему удавалось устоять. Я смотрел на него и пытался повторить его подвиги, ибо любой мальчишка старается подражать своему отцу. Как-то раз, когда мне было десять, я собрался с духом, чтобы опробовать растущие волны. Меня смыло первой же волной и стало кидать, как плюшевую игрушку в стиральной машине. Я беспомощно кувыркался и крутился внутри волны, пытаясь вырваться из ее лап, пока она наконец не решила отпустить меня наружу. Это ощущение, когда тебя вертит, бросает и швыряет во все стороны, было для меня совершенно новым. Но, вместо того чтобы испугаться воды на всю жизнь, я заинтересовался. Было невозможно предсказать, в каком направлении волна отбросит меня: плечо шло в одну сторону, нога – в другую, и это чувство дезориентации и поныне ассоциируется у меня с силами природы. Хотя океан – постоянный источник радости и игр для миллионов людей по всему свету, нельзя забывать о том, что последнее слово остается именно за океаном.
Мы с отцом часто отправлялись на рыбалку, и море не всегда было бурным. Мы выходили в море на нашем ялике в Нантакетский пролив к югу от Кейп-Кода[1] – прекрасное место для ловли крупной рыбы. Перед тем как забросить удочку, отец выключал мотор, и лодка ложилась в дрейф. Я помню, как прислушивался к ударам волн о корму, а ветер свистел у меня в ушах, покуда лодка мягко покачивалась на воде. После дня, проведенного на рыбалке, призрачное чувство покачивания в ногах не покидало меня до тех пор, пока я не ложился спать. Иногда, глядя на море, я замечал, как под самой поверхностью туда-сюда снует темное пятно. Время от времени мне удавалось распознать акулу, увидев, как ее прекрасный спинной плавник разрезает воду. Как-то раз отец поймал катрана – стройного придонного жителя длиной 60–90 сантиметров. Помню, меня поразило, насколько уязвимой выглядела эта акула, бившаяся на палубе лодки в отчаянных попытках обрести кислород и дорогу назад, в море. Хотя катраны съедобны, я умолял отца отпустить его. Отец сдался, и я с радостью наблюдал, как акула уплывает, чтобы, как я надеялся, воссоединиться со своей семьей и другими загадочными существами, обитающими глубоко под поверхностью воды.
Рыбалка вместе с отцом научила меня еще больше ценить океан и великолепных существ, населяющих его невидимые глубины. Когда лето закончилось и начался учебный год, я отправился в библиотеку и прочел все книги об акулах, какие только смог найти. Мне хотелось узнать, как акулы устроены, какой образ жизни они ведут и каковы они на самом деле. Но все книги, которые попадались, описывали их как убийц. По телевидению и на большом экране акулы также выступали в роли людоедов, неконтролируемых хищников. Если персонаж фильма отправлялся поплавать, появлялась акула и откусывала ему ногу. Дельфины же, напротив, всегда изображались чистыми ангелочками, этакими отличниками, примером хорошего поведения.
Медленно, но верно предубеждения против акул стали проникать и в мое сознание. Мое уважение к акулам не уступало уважению к океану. И океан, и акулы были прекрасными и мощными. Уже в детстве я прекрасно понимал: и я, и другие пловцы, и рыбаки – просто гости подводной империи: залетные отдыхающие, посетители, туристы. Но если мое отношение к океану включало в себя глубокое уважение к его непредсказуемой мощи, то восхищение акулами было менее однозначным: оно было подернуто подозрениями и почти иррациональным страхом. И хотя я понимал, что сам себя накручиваю, всякий раз, когда отправлялся в океан, меня не покидал страх, что в нескольких метрах от берега меня ждет нападение акулы.
