Леший как раз налил себе третью чашку чаю из малиновых листьев, а Домовой взял пятую конфету, когда молодой человек в очках вышел на опушку и увидел сидящих на пороге дома друзей. Смущённо кашлянул.
Домовой так и застыл с конфетой в руке, а Леший, поставив чашку, бойко спросил:
– К Василисе, небось? Так нет ее. Перевели в другой лес, на повышение. Ждём новую хозяйку-ведьмочку, а пока нечего здесь ходить. Слышь, парень? Зря-то не топчись. Или подождать решил? Так не известно, когда новая прибудет.
– Вообще-то я к вам по распределению. Я и есть – новая. Точнее, новый, – парень смутился.
– Чтооо? – в один голос вскричали друзья. – Мы ведьму ждем! Тут всегда ведьмы жили, понимаешь? Ведьма – это она, де-воч-ка. А ты кто?
– Ну так у нас в универе не только девочки учатся, мальчики тоже. Говорю же, по распределению прислали, вот и направление есть, – зашуршал по карманам, – где же оно? А, вот!
– Да ладно, – махнул рукой Леший. – Им наверху лучше знать. Может, так и надо. Звать-то тебя как?
– Сёма.
– Семён, значит. Вот и познакомились. Садись чай пить. Заодно и расскажешь, чему там вас сейчас в институтах учат.
– Да всему учат, заговорам всяким, рецептам колдовским, травы собирать, зверей лечить, с нечистью всякой общаться.
– Но-но, язык попридержи! Это кто тут нечисть? – вспылил Домовой.
– Я никого не хотел обидеть, честно! Просто объясняю, что все изучал, – поспешил загладить неудобство Сёма.
– Ладно, увидим ещё, какой из тебя ученик был. Василиса никогда бы такого не ляпнула, – пробурчал Леший.
– А какая она, Василиса? – спросил Сёма.
– Красивая, – улыбнулся Домовой, – и умная. Все про жизнь лесную знала. Зверьё если заболеет, – сразу к ней. И людям помогала. Но и осерчать могла, ежели что. Как осерчает, уууу! Лучше на глаза не показываться. А ты правда лечить умеешь? Вот придет к тебе завтра, положим, хромой лисенок. Или там сова с насморком. Вылечишь?
– Да раз плюнуть!
– Вот завтра и проверим твои знания-умения, – подмигнул Домовой Лешему.
– А что завтра? – насторожился Сёма.
– А ничего. Поздно уже, спать иди. Тебе до рассвета вставать. Да и мне тоже, – ответил Леший.
– Зачем это… до рассвета? – не понял Сёма, надеявшийся тут, в лесной глуши, наконец-то отоспаться после ранних университетских подъемов.
Домовой с Лешим переглянулись.
– Эх, где же наша Василисушка? – запричитал Домовой. – Чует мое сердце, этого двоечника всему заново учить придется.
– Брысь, сказал, в койку! – разозлился Леший. – Недоучку, значит, прислали, – и, увидев, что тот все еще стоит, гаркнул:
– Завтра узнаешь!
В ту ночь Семён спал тревожно и часто просыпался. Снилось ему, что никак не может сдать теорию колдовства, а очередную пересдачу принимает не Марьпетровна, его преподавательница, а какая-то белобрысая училка с прямой короткой стрижкой и жесткими чертами лица.
«Семён?» – спрашивает резко. – Слыхала о тебе. Двоечник!»
«А Марьпетровна где?» – спрашивает Сёма.
«Я за неё. Василиса Гордеевна меня зовут. Буду экзамен у тебя принимать!»
Сёма проснулся и долго ворочался, не мог уснуть. В следующий раз он оказался в офисе, выпрашивающим у начальницы, черноволосой молодой женщины с азиатскими чертами лица, очередной отгул.
«Тунеядцы! Только и гулять им! Работать кто будет? А? Семён! Вот лишу тебя премии!»
«Прошу вас, не надо, Василиса Мансуровна!» – подобострастно залепетал Сёма. И проснулся.
Раздумывая о своем втором сне, он не заметил, как оказался на бульваре в центре города. Простоволосая цыганка с кучей ребятни, цепляющейся за цветастую юбку, схватила его за руку:
«Позолоти ручку, бриллиантовый, всю правду скажу!»
Сёма попытался вырваться.
«Про Василису все как есть, дочиста расскажу!»
И хотя Сёма стал как вкопанный, продолжала трясти его за плечо:
«Семён! Хорош дрыхнуть. Вставай!»
Сёма открыл глаза.
– Пора. Леший ждать не любит, – проворчал Домовой.
Конец ознакомительного фрагмента.
