Мана вдохнула свежего воздуха. Ах, как давно она не дышала свежим воздухом, а точнее, не выходила из дома, крошечной квартирки, больше похожей на каморку.
«А здесь так непривычно звонко!» – думала девушка, прислушиваясь к звукам. Сегодня на улице ей было особенно хорошо. Город утопал в сиреневой дымке, чётко очерченные силуэты куполов, вращающихся петушков на тонких прутиках, завершающих башенки и остроконечные крыши, узорчатых ветвей вековых деревьев смотрелись, как иллюстрации к старинным сказкам. Над городом висела тонкая серебристая сетка, осыпающая временами тонкую пыльцу на дома, деревья и прохожих. Лица редких прохожих светились, улыбки дарили тепло, от этого только что выпавший снег таял на глазах.
Мана неуверенно шагала по центральной улице, её всё время сносило к краю тротуара, но она упорно возвращалась в середину. Она всегда была центровой. Где бы она ни была, всюду она выбирала центральные улицы и главные площади. Здесь иногда собираются люди.
Последние десятилетия были отмечены победой условной реальности над человеком, поэтому люди всё меньше выходили на улицу, предпочитали виртуальный образ жизни: работали на удалении, учились дистанционно, общались по фоновизору1, сидя в любимом кресле. Дзен2 стал лучшим другом добровольного затворника. Самые продвинутые и обеспеченные приобретали роботов AI (искусственный интеллект) для работы по дому, походов в магазин, а уж совсем богатые, помимо всего, имели возможность общаться с EI-друзьями (эмоциональным интеллектом).
Разросшийся по всему миру нетфликс с нескончаемыми сериалами заменил многим реальную жизнь. Большая часть цивилизованного населения перестала ездить за границу, да и по своей стране, люди проводили отпуск дома, включив хорошо подобранную программу для телекомпа3: кто купался в виртуальном море, кто прыгал с виртуального трамплина, якобы, на высокогорном курорте. Передвижений и перелётов по миру стало гораздо меньше. Музеи и галереи ушли в онлайн-пространство инета. Библиотеки стали закрытыми хранилищами старых книг.
В целом Мана, как многие жители всех цивилизованных стран, поддалась законам виртуальности. Многое, что она знала и любила, осталось в далёком реальном детстве, а дальше жизнь ушла в гаджеты, и то, что они создавали вокруг, стало основной средой обитания, развития и удовлетворения жизненных потребностей. Она была пытливой и старалась в реальной жизни найти свои зацепки и интересы. Ещё некоторое время назад ей это плохо удавалось. Но сейчас всё изменилось. Именно сейчас она поняла, что реальный мир велик и прекрасен, что она любит людные места и людей, и душой тянется к ним.
Те немногие прохожие, что встречались девушке, казалось, не видят её и не интересуются ею. Но ей всё равно нельзя было общаться с людьми на улице.
Мана стала забывать, что люди делают в городе. Она просто ходила по улицам, заглядывая в витрины магазинов. Внутрь она не входила. Никогда. Любую информацию в любом месте подсказывала гаджет-девочка Алекса. Еду и одежду девушка заказывала через инет-сайты. Привычное дело. Никто давно не задумывается о моде, ведь дома можно одеваться просто и удобно – майки, футболки, худи, домашние брючки, а на улицу Мана в последнее время выходила чрезвычайно редко. Во что сейчас одеты жители города, она не замечала, и другие тоже не обращали на это внимания. Мода у простых людей перестала существовать, только виртуально публичные люди, в частности артисты и блогеры, продолжали наряжаться, а их одежда всё больше становилась похожей на карнавальные костюмы.
Главное – она выбралась из домашнего плена хоть на один день. Она шла по улице нерешительным робким шагом, тело, которое давно стало тяжёлым и непослушным, сегодня, как никогда, было лёгким, как пушинка. «Просто праздник какой-то!» – думала пленница, вырвавшаяся на волю. Она слышала дивную музыку, разливающуюся внутри неё и выплескивающуюся наружу.
Почувствовав необычную лёгкость в теле, Мана попыталась оттолкнуться ногой от тротуара, как она часто делала во сне, чтобы полететь. Оттолкнувшись, она неожиданно пролетела несколько метров на небольшой высоте над землёй, пока снова не ступила на пешеходную дорожку. И почти не удивилась – в её душе цвела весна, нарушая все климатические нормы. Почему бы и не полетать? Теперь она оттолкнулась от земли другой ногой и снова пролетела несколько метров вперёд. Так она совершенно волшебным образом добралась до дома.
Мана была счастлива. Нет, не потому что вышла, наконец, из неволи на улицу. С некоторых пор она была счастлива везде и почти всегда. Даже ночью. Засыпала со сладкими мыслями о том, что её ждёт завтра, планировала, что она скажет сначала, что потом. Спала она неровным, урывистым сном и, когда выходила из сна, то чётко ощущала себя внутри своего завтрашнего дневного плана. Только не каждый день был связан с тем, что она скажет. Молчаливые дни были грустными – с утра она ещё бодрилась и пыталась перенести себя на несколько дней вперёд, это ненадолго отвлекало. Потом бодрая музыка внутри неё переходила на минорные ноты, день становился грустным. Второй день молчания проходил под заунывные тягучие мелодии. А уж на третий день музыка внутри Маны разражалась надрывными аккордами – не спасали даже любимые музыкальные передачи в телекомпе, как назло, вытягивающие из девушки жилы своими мелодическими щипцами. Третий и последующие дни становились тоскливыми. Тогда спасали только мечтания о будущем. Девушка привыкла спасать себя сама.
