– Ирина, иди, тебя к телефону!
– Да кто там уже? Хотя неважно. Сейчас иду… Уже и поесть не дадут – спешно вытирая рот пухленькая, средних лет женщина, бойко поднялась со стула. Пролетев пару метров, как «Сапсан» на ровном участке пути, она лихо выхватила трубку у своего мужа, едва успевшего переступить порог. Чмокнув супруга в щёчку, Ирина гневно произнесла:
– Обратно нажрался, сволочь. Иди отсюда – и махнув на него рукой, она добавила:
– Скотина. Ой, это я не вам! – крикнула она неловко в трубку. То есть не тебе. Светка, ты что ли? Да мой, как обычно, с работы припёрся подзаправленный. Гадости нажрался, скотина. А ведь сколько раз предупреждала: не пей много, не пей. А то сдохнешь как сосед под забором. Да ты видела его. К Любке раньше клеился. Маленький такой. Не помнишь? Он ещё стекло в парикмахерской разбил на 8 марта. Ну вот. Как же звали то его? Вроде Петя. Да какая фиг разница. Нечего больше делать как алкашей соседских вспоминать. Свой осточертел…
Анатолий, махнув рукой, неспешно направился в сторону кухни, если конечно тесную комнатку, приспособленную под помещение для приёма пищи, можно было назвать кухней. Общая же кухня, одна на 6 комнат, находилась на противоположном конце коридора и была почти всегда пуста: редко кто мешал тараканам совершать променады по давно вытоптанному линолеуму.
– Куда уже, куда уже? – замахала руками Ирина, прижимая ладонью мембрану телефона. В ванну, мыть копыта! Скотина… Ну так вот… – продолжила она, через паузу, своей собеседнице.
Открыв кран с водой, Анатолий вяло сунул под него морщинистые руки и прополоскав немного для вида, вытер их грязно-серым полотенцем с надписью «Полоцк» по центру. В самом Полоцке он к счастью, а может и к сожалению, не был, но название это тихо ненавидел. Исключительно из-за полотенца, которое было ну очень схоже с мелкозернистой наждачной бумагой. Такое же колючее, противное и бесполезное. Высморкавшись прямо в полотенце, он неспешно достал с кармана чекушку водки и прямо с горла выпил её залпом. Поморщившись, Анатолий вновь уткнулся в полотенце, после чего сунул заметно полегчавшую тару в карман и вышел с ванной, не глядя на опостылевшую, и ставшую давно чужой супругу. Та в принципе из-за этого не сильно расстроилась и посчитав свою миссию выполненной, и не собиралась уделять ещё хоть какое-то внимание мужу и мило, со змеиной улыбкой на лице, болтала со Светкой: овдовевшей и препротивной дамой неопределённого возраста и занятий. Анатолий её про себя называл не иначе как «стервочка», подозревая что не от хорошей жизни мужья вешаются.
– О… Картошечка! – радостно воскликнул глава семейства, вернее сам себя считающим таковым, и слабо обращая внимания на этикет и жующего рядом сына, наколол на вилку картофелину прямо с кастрюли, после чего принялся громко принялся чавкать, стараясь закуской унять появившуюся вдруг слабость. Засунув третью подряд картофелину, Анатолий вспомнил об отцовских обязанностях и не утруждая себя дожёвыванием пищи до конца, как можно грознее спросил:
– Ну как дела, рассказывай? Всё на рынке тележки тягаешь? Дожился, отца позоришь. Вон, посмотри. Нет, ты посмотри какие у меня руки. Ты спроси у любого про Иваныча на моём заводе. Скажут, о! Иванович… А ты не смейся, рожа твоя поганая! Труд облагораживает человека, а ты… Эх! – махнув мозолистой рукой, отец достал с кармана пустую чекушку и вяло опустил её в мусорное ведро. Извини, тебе не досталось – добавил он в сторону пьющего уже чай, сына. Алкоголь, нагулявшись вовсю по венам, принялся вылазить через язык и уставившись на единственного отпрыска он поучительно произнёс:
– Вот был у нас на работе один случай…
Какой именно был случай, Диму, так звали сбитого, широкоплечего молодого человека, интересовало мало и отставив чашку, он скоренько прошмыгнул в свою комнату. Начинался обычный, можно сказать среднестатистический вечер. На тренировку было только завтра, что с одной стороны радовало. А вот с другой… Только завтра. Мать по-прежнему болтала по телефону и превосходно зная её, можно было предположить что до посуды она доберётся часа через два, не раньше. Недолго думая, он накинул на себя рубашку. Уже в коридоре быстренько надел туфли и непонятно для кого произнёс:
– Я на улицу…
Мать лишь вяло махнула рукой, отец сам себе на кухне рассказывал про случай. Всё как обычно…
Улица встретила Диму тихо и безразлично. Вечер лениво бродил по окрестностям, позёвывая от усталости. Начиналось лето. Тихое и беззаботное у детей, беспокойно-мечтательное у подростков и отпускное у взрослых. Достав телефон, Дима набрал удивительно простой, для обычного парня с окраины, номер:
– Антон? Что делаешь? Жаль… А я хотел с тобой в тир сходить. Там говорят новые винтовки завезли. Владик вчера говорил. Ну и что? Да давай ты! Успеешь ещё до футбола своего. Всё, жду! – положив трубку, Дима не спеша прогулялся до скамейки. Визги и крики детей с садика неподалёку становились всё тише и тише, а счастливые воспитатели то и дело поглядывали на телефон, сплавляя обезбашенных крох их родителям. Вечер…
