Мы приехали на то самое место, где отец зачастую приводил свои приговоры в исполнение. Я всю жизнь задавалась вопросом, кто дал ему право вершить чужие судьбы. Но чтобы выжить, мне пришлось адаптироваться.
Внутри нарастала тревога. Джек, один из охранников отца, дернул меня за наручники и выволок из машины. Едва поспевая за ним в темноте ночи, я несколько раз запнулась. Он приставил меня к дереву лицом и поднял мои руки, зацепив наручники за крюк, вбитый в дерево. Я буквально повисла на нем, едва касаясь ногами земли. Металл больно врезался в кожу, медленно продавливая разрезы. Я крутила головой в разные стороны. Тени мелькали повсюду в свете фар. Какое наказание для меня придумал отец?
“Дорогая, как же я рад тебя видеть!” – голос отца звучал слишком слащаво, – “Как ты меня разочаровала. Я думал, мы с тобой строили бизнес, чтобы развивать его, а не разрушать…” – отец стоял слева от меня. Ослепленная светом фар, я видела лишь его облик. Но даже в этом облике выделялась его широкая белоснежная улыбка. Мне ничего не досталось от генов родителей. Ни смуглой бархатной кожи, ни черных волос, ни карих глаз. Может, поэтому отец всегда хотел, чтобы я была идеальной? – “Ну не надо на меня так смотреть. Ты сама приняла это решение. Помнишь?” – перед тем как наказать меня за провинность или решение, которое его не устраивало, он всегда повторял одну и ту же фразу “люди принимают решение невзирая на обстоятельства”. Он обошел меня со спины и встал справа. Я не сразу заметила, что рядом с ним стоит еще кто-то, – “Ты помнишь Эрика?” – в голове стали проноситься тысячи имен, – “Вы виделись один раз. Ах да!” – отец продолжал свою ужасную актерскую игру, – “Ты же все эти годы пыталась забыть тот день,” – наиграно, отец потер подбородок, – “Да, тот день принес мне огромную пользу. Знал бы я раньше, что твоя невинность может стоить целой доли моего бывшего партнера, подложил бы тебя под него раньше,” – я молча слушала его монолог. Его слова мерзко въелись в мой мозг. Он подложил меня? Он заставил меня пережить тот ужас, просто ради того, чтобы подставить своего партнера? Теперь понятно почему он отпустил его. Говорить что-либо не было смысла. Среди этих ублюдков не было людей. Я смотрела в глаза Эрика. Они горели безумием, словно он был не в себе. Один из прихвостней отца настраивал камеру, чтобы запечатлеть мое наказание. Отец всегда снимал наказания и казни, в качестве доказательства, что казнь состоялась, и чтобы иметь компромат на каждого палача. Он хранил их в своем тайнике где-то в замке Сантьяго, но я никогда не знала где именно. К тому же это уже не имело никакого значения. Я прекрасно понимала, чего хочет отец. Он надеется, что я стану умолять его о прощении или просить о легкой смерти. За все эти годы я хорошо его изучила.
Я практически похоронила его ресторанный бизнес, который отец, два года назад передал моего старшему брату, Альберту. Это был самый больной удар по моему самолюбию. С раннего детства я помогала отцу развивать эту сеть ресторанов. Уже подростком я разбиралась в тонкостях аналитики и бизнес-анализа, вела светские беседы с богатыми людьми и завоевывала спонсоров для всех отраслей бизнеса отца. Но отец сказал, что женщина не способна рационально мыслить и контролировать себя, чтобы управлять крупным бизнесом.
Я доказала ему, что способна и не такое. Но вместо отцовской гордости, я получила унижение. Поэтому, сейчас, я стою здесь, прикованная к дереву, в ожидании казни. Внутри все сжалось от страха неизвестности. Напряжение нарастало с каждой минутой пока шли приготовления к представлению.
“Ну что, дорогая, ты готова?” – с этими словами отца послышался лязг металла.
Я заметила, как Эрик замахнулся, и отвернулась. Послышался свист плетей и металлические наконечники разорвали ткань моей рубашки, впиваясь в кожу на спине. Боль медленно растекалась по телу. Затем еще удар… снова… На пятом ударе мое тело просто обмякло. Кричать бесполезно, меня все равно никто не услышит. И лучше поберечь силы, а не тратить их на эмоции. Слезы стекали по лицу, разъедая кожу. Я чувствовала, как от крови намокают брюки. Руки затекли и онемели. Сколько я видела казней отца, и никогда они не были похожи друг на друга. Отец всегда выдумывал какие-то изощренные способы доставить своей жертве максимум боли, пока она не станет умолять о смерти. Я прикусила язык на 8 ударе.
“Я впечатлен твоей стойкостью. Что ж, тогда пойдем другим путем,” – отец никогда не останавливал казнь. Я забеспокоилась, – “Выводите!” – отец схватил меня за волосы и заставил повернуть голову к свету фар. Перед машинами на коленях стояли две фигуры с мешками на головах, – “Смотри на них!”, – прошипел отец, – ”Продолжай!” – приказал он Эрику. Эрик наносил один удар за другим. Боюсь даже представить на что похожа моя спина, – “Стой! Дорогая, ты все больше разочаровываешь меня,” – зубы отца сверкнули в мерзкой улыбке, – “Давай!” – с этой командой с двух фигур сняли мешки. У меня замерло сердце.
“Не надо! Пожалуйста!” – взмолилась я. На коленях стояли Райли и его жена Эсме. Два года назад они не представляли никакой угрозы для моего отца. Но я помогла их бизнесу вырасти и задвинуть ресторан отца во второй сорт. Я хотела, чтобы отец гордился мной и признал, что был не прав. Но он слишком горд для этого.
