Должно быть, я снова сплю. Сладкий сон, в котором мы вместе. Нам так хорошо втроем, разве это может быть правдой? Нет, это сказка, прекрасная сказка!
— Сладкая… Ягодка… — шепот Эмиля разносится по комнате, заставляет мою кожу покрыться мурашками.
Да, Эмиль, ты умеешь одними словами завести меня так, что я… истекаю влагой, двигаясь бедрами навстречу к тебе, желая почувствовать тебя внутри себя. Но ты любишь подразнить меня, завести до упора, заставляя меня умолять о том, чтобы ты вставил мне как следует! Р-р-р! Какой же ты своенравный… волк!
— Какая же ты вкусная!
Ох, Макс! А слышать от тебя такие слова, все равно что словить оргазм, не успев насладиться прелюдией. Ты обычно более молчалив, чем твой брат, но зато… ты та-а-акое вытворяешь своим языком, что я умираю и возрождаюсь снова и снова, не в силах справиться со сладкими волнами возбуждения.
А какой у тебя огромный… дружочек. Я бы даже сказала, что дружище! М-м-м! Когда ты впервые вошел в меня, я подумала, что разорвусь на части — но ты, Макс, знал, что делаешь. В два счета довел меня до экстаза, даже не дав Эмилю как следует занять мой ротик…
Какие же вы нереальные, братья Борзовы! Мои Борзые! Разве можно выбрать кого-то одного, когда я жить не могу без вас двоих? Это не справедливо, так нельзя! Нельзя разделить любящее сердце на две части и выкинуть одну из них, точно мусор. Это мои любимые мужчины, мои любимые волки!
Если бы я только могла стать истинной для них, впервые я жалею, что родилась человеком, а не волчицей! Я так хочу, чтобы мы всегда были вместе: я, Макс и Эмиль.
И мы бы никогда не разлучилась, если бы не… не гнев вашей стаи! Ваши отец и мать выступили против. Но я могу их понять, они хотели, чтобы род Борзовых продолжился, хотели понянчиться с волчатами! А я… я не могу подарить вам потомство, только себя и свою любовь.
Будет ли ее достаточно для того, чтобы мы с вами стали одной семьей? Вновь начали жить вместе в том большом прекрасном доме у озера?..
Внезапно я просыпаюсь, и не чувствую ничего, кроме леденящего душу холода. Где я? Почему здесь так темно и никого нет? Мне становится страшно от того, что я никогда не увижу своих волков!
— Наконец-то, ты проснулась, Эля, — слышу я чей-то жутко пугающий голос.
Сама не знаю, почему, но он кажется мне очень знакомым.
— Кто вы? Что вам нужно? — прищурившись, вглядываюсь в темноту, но все, что я могу разглядеть — это чей-то силуэт.
— Тише, ягодка, слишком много вопросов. Сперва выполнишь наши условия, а потом получишь ответы. Ты ведь хочешь узнать о себе побольше?
Конечно же, хочу! Я пришла сюда только за этим, поэтому повторяю твердым, уверенным голосом свой вопрос:
— Что вам нужно?
— Умница, Эля.
Смех, напоминающий хриплый собачий лай, разносится по темной комнате. И я понимаю, что так просто мне не выбраться. Не сегодня, не здесь.
Только бы мои волки, мои Борзые, не кинулись меня спасать. Хотя, возможно, теперь им все равно — им подобрали волчиц, должно быть, они уже вовсю их обкатывают. Вы не захотели меня слушать, мои любимые волки, а ведь все, что я хотела вам сказать — это то, что… Я люблю вас обоих!
Но теперь уже слишком поздно. Мои слова не изменят того, что случилось. Нас разлучили, отняли наше право на счастье.
Эля
— Ты не можешь так со мной поступить! — выкрикнула я гневно дяде Паше, чувствуя, как все внутри меня кипит от злости. — Я — не вещь, которую можно продать!
— Еще как могу, — отозвался дядя в ответ, гадливо улыбнувшись. — Я в тебя столько вложил, должен же хоть какую-то выгоду получить.
Вложил, как же! Только и делал, что заставлял меня выполнять всю работу по хозяйству да прятал деньги, которые присылала мне бабушка. А сейчас так вообще — собирался продать меня своему старому знакомому, очень богатому человеку, приехавшему из-за рубежа и поселившемуся в огромном особняке у озера.
— Я не буду спать с этим стариком! — мой голос задрожал, а по щекам покатились горькие слезы.
— Сколько тебе повторять, что он берет тебя к себе в качестве прислуги! — дядя Паша покраснел от злости, его ноздри широко раздулись, а на лысой макушке выступили капельки пота. — Несносная девчонка! Радуйся, что нам выпала такая честь!
— Ты сам веришь в то, что говоришь?! — воскликнула я отчаянно, понимая, что бессильна против его решения.
— А ну пошла отсюда, иначе я отдам ему не тебя, а твою младшую сестричку! — сказал он мне грозно, покачав своим заскорузлым пальцем прямо перед моим лицом.
Я остолбенела, услышав его слова. Нет, я не могу так поступить с Леей, она ведь еще совсем ребенок, мне хотя бы исполнилось восемнадцать, а ей еще нет и шестнадцати. Этот подлый человек знал, какое действие окажут его слова, вон как на лице расцвела довольная улыбка, полная злорадства.
Чувствуя, что не могу больше находиться рядом с ним, я сорвалась с места и побежала наверх, в свою комнату.
— И вещи собери! Чтобы к вечеру была готова! — раздалось мне вслед.
Ненавижу! Ненавижу, ненавижу, ненавижу его! Если бы только мама была жива, она бы никогда не допустила такого! Отца мы не видели с рождения, мама никогда о нем не рассказывала. Говорят, он не вернулся с далекой экспедиции — работал на военном корабле, который исследовал Антарктиду…
