Одна только мысль, что я еду на свой первый бал, да не просто на бал — на Герцогский, наполняла пьянящим искристым счастьем. Хотелось беспричинно смеяться и делать всякие глупости. Папа не торопился меня одергивать — напротив, одобрительно похмыкивал и говорил, какая я у него красавица. С этим я не могла не согласиться: я же видела сегодня свое отражение в зеркале в новехоньком светло-голубом шелковом бальном платье, только-только из-под иглы портнихи.
Выехали мы заранее, так как дорога предстояла неблизкая, а стационарного телепорта до города у нас так и не было. Папа все собирался оплатить, но всегда находились более важные и неотложные траты. На расспросы знакомых он отвечал, что является противником этих новомодных веяний и опасается телепортов. «Этак войдешь с одной стороны, а с другой не выйдешь. Или выйдешь, но по частям, — говаривал он тем, кто удивлялся, что у нас нет такого полезного устройства. — Нет уж. Мы лучше так, по старинке. Как ездили наши предки: со всеми удобствами, на мягких подушечках, и не рискуя своей целостностью».
Для него это было частью образа чудаковатого весельчака, любителя азартных игр и крепких напитков. И все же он лукавил: повозка у нас был вполне современная, магическая, а кучеру не приходилось понукать лошадей, лишь следить за скоростью и направлением, да вовремя уворачиваться от появившихся не так давно лихачей, что так и норовили привести в негодность не только свое транспортное средство, но и чужое. Поговаривали, что собираются вводить правила движения и жестко штрафовать нарушителей. Но пока все разговорами и ограничивалось, хотя слышала я их лет с пяти-шести.
— Подъезжаем. — Папа отодвинул шторку на окне и посмотрел на улицу, с которой уже давно доносился шум. — Многовато на улице стражников сегодня. Никогда столько не видел. Интересно, что случилось? Что-то серьезное, не иначе.
— Убили кого-то? — предположила я.
— Возможно. — Папа чуть склонил голову к плечу и внимательно изучал патруль, мимо которого мы как раз проезжали. — И армейских подключили. Неспроста это, Шанталь, неспроста…
Он выразительно хмыкнул и задвинул шторку. Впрочем, нужды в наблюдениях не было: мы подъезжали к герцогскому особняку. У ворот нас остановили. Среди проверяющих выделялся маг с высоким уровнем Дара, увешанный артефактами с ног до головы, словно бездомная собака репьями. На каждом ухе — по три сережки разного назначения. Перстни покрывали фаланги пальцев, словно защитные перчатки, на груди и поясе висели увесистые связки. Проверял он больше не нас, экипаж. Все папины вопросы успешно проигнорировал, пощелкал чем-то загадочным, потом бросил начальнику патруля:
— Все чисто!
И вылез из экипажа наружу.
Папа недовольно посмотрел ему вслед, но промолчал. И то сказать — скандал не в наших интересах. Могли просто развернуть экипаж, ничего не объясняя, и были бы в своем праве. Герцогская охрана славилась своей суровостью.
— Добрый день! Ваше приглашение?
Заглянувший начальник патруля был намного более уважителен, на губах его появилось подобие улыбки. И поскольку он оказался довольно молод и привлекателен, я улыбнулась в ответ. В его глазах мелькнула тень мужского интереса, но основное внимание все же было направлено на папу. Тот как раз доставал из кармана заветный листок картона.
— Добрый день! — Папа был сама любезность. — Что случилось?
— Нападение на герцогскую семью, — неохотно ответил офицер, дождался моего испуганного «ах» и продолжил: — Никто не пострадал, но нападавшим удалось сбежать.
— Всем? — удивленно уточнил папа. — И сколько же их было?
Удивление его было понятно — до этого дня задумавшие покушение арестовывались на подходе, а уж о том, что кому-то удавалось сбежать, и речи не шло. Разве что преступники травились иногда особым ядом, не позволявшим после смерти вызвать дух и допросить. Очень уж грозен местный глава службы безопасности, лорд Эгре: от одного упоминания его имени в помещении воцарялась тишина, и все начинали судорожно оглядываться. Каждый вспоминал свои грешки, большие и не очень, и боялся, что платить за них придется прямо сейчас.
— Заметили только одного, — все так же неохотно ответил офицер. — Но у него могли быть сообщники в замке. Пробрался же он как-то внутрь.
— Мог действовать и один, — авторитетно заметил папа. — Чем больше человек в курсе дела, тем больше слабых звеньев.
— Возможно. Ваше приглашение в полном порядке. Проезжайте.
— А сам бал-то не отменили? — спохватился папа. — А то, может, нам и проезжать смысла нет.
— Бал не отменили. Усилили меры безопасности, — туманно ответил офицер. — Но если вы опасаетесь за свою жизнь, можете возвращаться домой.
Папу это предложение не вдохновило: не для того он с такими трудностями доставал приглашение, чтобы просто вставить дома в рамочку и любоваться. Я прекрасно помню, с какой гордостью он показывал этот разукрашенный кусочек картона, когда говорил, что мой первый бал должен быть самым-самым. Нет, из-за какого-то неудачного покушения он не станет разворачиваться домой, не побывав в герцогском особняке.
— С чего бы мне опасаться за свою жизнь? — проворчал папа. — Да и были бы причины — в герцогском замке, за безопасность которого отвечает лорд Эгре, бояться нечего.
