Старые динамики что-то надсадно хрипели – какую-то довоенную музыку. Кругом слышался смех. Кто-то пытался танцевать, пьяно двигаясь на дощатом полу. Бармен не успевал доставать бутылки с полок и из-под стойки. А все потому, что сегодня пятница и бордель был забит людьми всех мастей и профессий, которых объединяли две вещи: выпивка и девочки, а этого здесь было в достатке.
– Кто-то спер моё бухло! – потрясенно выдохнул Кос, заглядывая в пустую кружку.
– Ты его выпил, – напомнил я ему, глядя немного затуманенным взглядом на полуобнаженных девиц с подносами.
Они ловко шныряли между круглыми столиками, сбитыми из оструганных досок. Каждый посетитель считал своим долгом ущипнуть или шлепнуть кого-нибудь из них по мягкому месту. Девицы притворно испуганно вскрикивали, но не пытались увернуться. Так было больше шансов, что мужики захотят горизонтальных утех, которые стоили денег.
Кос, а полностью Константин, барственным жестом подозвал одну из девиц. Она шустро подскочила к нам и быстро спросила, строя парню уставшие глазки:
– Да, Истребитель, чего изволите?
– Еще бутылочку «Бурды», – слабым голосом проговорил Кос, имитируя больного, и вытащил медяки. – У меня острая алкогольная недостаточность.
Девушка обаятельно улыбнулась, сверкнув ровными зубками, схватила деньги и шустро умчалась. Я усмехнулся, глядя ей вслед, и весело произнес:
– Кос, знаешь, почему они называют тебя Истребитель?
– Да, – вальяжно бросил он, почесав волосатую грудь. – Потому что я истребляю врагов города.
– Ну почти, – громко хохотнул я, взял пустую бутылку со стола и добавил, помахав ей перед глазами парня: – Это потому, что ты в промышленных масштабах истребляешь вот это.
– Ой, – беспечно отмахнулся он, широкой, как лопата, ладонью.
В этот момент девица принесла еще одну бутылку, которая тут же оказалась в руках Коса. Он привычным движением открыл ее и спросил у меня:
– Будешь?
– Нет, – быстро ответил я, отрицательно покачав головой.
Перевернув вверх дном жестяную кружку, я посмотрел на друга. Он сидел рядом на таком же, как у меня, стуле с высокой спинкой. Кос был широкоплечим русоволосым парнем с открытой улыбкой и мужественным лицом с тяжелым подбородком. Он любил женщин, не прочь был выпить и подраться. Звезд с неба не хватал, предпочитая уверенность в завтрашнем дне и службу в охранке.
– Ну, как знаешь, – усмехнулся Константин и набулькал только себе, поставив бутылку на стол, отполированный частыми прикосновениями.
Парень, затянутый в свободную военную форму, расстёгнутую на груди, выпил, закусил вареной картошкой и снова принялся пялиться на полуголых девиц, обихаживающих клиентов борделя «Райская норка», который славился своими «грязнулями» – так теперь я называл проституток, поближе познакомившись с одной из них.
Кос толкнул меня в плечо и, восторженно вытаращив глаза, выдохнул:
– Ты гляди, какие сиськи вон у той новенькой. Да они же больше, чем башка Яро.
Я посмотрел на девицу, которая так впечатлила друга, и мысленно согласился с его оценкой ее прелестей. Действительно, молочные железы грязнули были почти такого же размера, как рыжая голова пироманта, на коленях которого она сидела.
– Кос, слушай, а чего здесь трется Яро? Он же из Корпуса. Зарплата ему позволяет зависать в самых лучших борделях. Девочки, конечно, у нас хорошие, но они и рядом не валялись с элитными прости… грязнулями.
Парень осклабился краем рта и заплетающимся языком проговорил:
– Макс, проститутки они, проститутки. Что бы тебе там ни говорила Этель, они проститутки, а никакие не грязнули. Зачем ты, вообще, с ней связался?
– Она моя соседка, – напомнил я, хмуро глянув в окно.
Лучи заходящего солнца едва добирались до земли, теряясь в нагромождении мостков, которые соединяли тесно стоящие друг к другу многоэтажные дома, собранные из бетонных блоков, кирпичей, досок и металлических листов.
Кос раздраженно фыркнул:
– Ну, и на хрен тебе такая соседка? Давай я лучше тебя к нам во внешнюю охранку попробую устроить, мигом жилье получше снимешь, где рядом не будут жить всякие проститутки.
– Не, на Совет я работать не хочу, – в который уже раз отказался я от предложения друга. – Душа требует свободы.
– Да ты не ерепенься, – пьяно проворчал он. – На город работать будешь, на его жителей, а не на Совет. Зарплата у нас стабильная, выдают оружие и обмундирование. Четыре золотых в месяц – это хорошие деньги. Сколько ты там в полях зарабатывал, картошку окучивая?
– Десять серебряных в день, – нехотя выдавил я и желчно добавил: – Мне просто не повезло, что мой Талант проснулся только недавно, а не как у тебя.
Из сказанного выше могло создаться ложное впечатление, что я еще тот трудяга. Но все далеко не так… В тот раз, когда я батрачил в полях, у меня просто не было выхода. Я сидел на мели и крошки со стола доедал. На самом деле, я предпочитаю более легкий заработок: частенько незаконный и опасный. Поэтому, когда мне предложили, сегодня ночью поучаствовать в рискованном мероприятии, которое хорошо оплачивалось, я тут же согласился.
В это время Кос довольно улыбался, явно вспоминая, как в прошлом году, когда ему едва-едва стукнуло девятнадцать лет, он проснулся утром и обнаружил, что обрел Талант. Этим могли похвастаться далеко не все люди, а только процентов тридцать от всего двухсоттысячного населения города.
