Глава 1. Сон – послание из будущего
Ритуал в Цистерцианском монастыре – Письмо-зов – Предупреждение – Homos Spiritus – Загадка послания.
«В который раз иду по лабиринту одного и того же сна. Как странно чувствовать себя во власти чарующей магии, быть очевидцем другой версии себя». Эти мысли – свидетели невидимого во сне моего присутствия.
Не впервые я сопровождаю возникший в моем сне образ благородной дамы в одеждах с гобелена «Дама с единорогом» во время совершения некоего завораживающего ритуала в стенах часовни Цистерцианского монастыря.
Ее грациозная фигура в волевом покое устремлена к алтарю – медленно плывет в глубоком сосредоточении.
Средневековые праздничные одежды на гибком стане в еле уловимых соприкосновениях с каменным полом рождают григорианский мотив.
Спиралевидные, уходящие под купол музыкальные вибрации пронизывают духовный дом романской эпохи. Силуэт жрицы обозначает свое сакральное местоположение точно по центру гармонично сложенного свода единственного нефа базилики в момент растворяющегося эха последней ноты соль-минорного песнопения. Тем самым синхронно завершается путь восхождения души в духе. Но гармония звучания музыкального ряда мелодии продолжает свое развитие в тишине, пронизывая воздух и структурируя окружающую материю далеко за пределами толщи каменных стен.
Дама «с гобелена», стоя у алтаря, задумчива… Держит письмо в своих руках и молча читает его на понятном мне французском языке девятнадцатого века:
«Моя Голубка, хочу поведать Вам размышления о волнующем мою душу явлении из мира грез и загадок. Есть некая притягательная сила во вновь и вновь повторяющихся снах-воспоминаниях. Это сила зовется зовом, предназначением или миссией, если хотите. И лишь некоторые способны совершить головокружительный прыжок в бездну на пути собственного самопознания, раз доверившись этой чарующей и одновременно пугающей тяге к осознанию своей целостности.
Абсолютно каждый из нас видит такой сон, иногда на протяжении целой жизни. Но, проснувшись утром, далеко не каждый помнит его, а лишь ощущает щемящее чувство – шлейф послевкусия. И порой, осознание его повторяемости мы теряем в телесных ощущениях утреннего пробуждения».
Изящные тонкие пальцы женской руки зумом приближают рукописный лист бумаги к моим глазам. Вдруг письмо принимает вид зыбкой водной глади, становясь живым вибрирующим экраном. Сквозь каллиграфический почерк проступают очертания современной фотографии в золотой рамке – мужского портрета.
Улыбка умиротворения на неподвижном лице мужчины магнитом притягивает мое внимание. Незримый голос ниоткуда, мягкий тембр которого мне родной до сладко-щемящей боли в сердце, произносит фразу на французском языке, придавая ей объемное звучание: «Зачем вы поспешили, я ждал вас всю свою жизнь…»
Инстинктивно дама оборачивается, как бы ища источник этого голоса. На каменном полу пролит солнечный силуэт, очертания которого близки к Homos Spiritus. Этот свет, проникающий сквозь характерное для архитектуры цистерцианских храмов одно из окон в толще каменной стены, с поразительной точностью знатока анатомии, оставляет «на груди» силуэта – слева – роспись божественного художника, по форме напоминающую человеческое сердце.
…Тогда я еще не знала, что это было послание из будущего. Я просто не смогла его распознать.
