Огромный особняк Хиллзов, старый и величественный, точно средневековый замок, в пасмурную погоду выглядел на редкость мрачно. Свинцовые тучи, застывшие сегодня над его кровлей, готовы были в любой момент разразиться потоком липких белых хлопьев, а небо висело так низко, что казалось, еще немного и каминная труба сможет его проткнуть, и уж тогда снегом точно засыплет всю округу.
Но, несмотря на скверную погоду на улице, внутри сегодня царило настоящее веселье.
Огромная бальная зала была заполнена танцующими парами, столы ломились от угощений, роскошные туалеты и изысканные драгоценности ослепляли своим блеском, а оркестр играл старинные английские песни.
Хозяин дома, Питер Хиллз вместе со своей супругой Элеонорой, встречал гостей у входа в бальную комнату. На Элеоноре блистали фамильные изумруды, необыкновенно идущие к ее зеленым глазам, платье цвета темного золота спадало до самого пола, а веселая улыбка не сходила с лица весь вечер. Питер, любуясь женой, был сегодня особенно счастлив.
Бал был в разгаре, когда колокольчик над входной дверью в очередной раз весело зазвонил, возвещая о прибытии нового гостя. На этот раз им оказался мэр их города, Оливер Кингстон, сопровождавший на бал свою единственную дочь Розу.
Оливер Кингстон и Питер Хиллз были старинными друзьями. Семейство Хиллзов, проживавшее тут с незапамятных времен, стало для этого городка таким же символом, как церковь Святой Бригитты или старая рыночная площадь, и поэтому мэр всегда считался с мнением Питера и не принимал без его одобрения никаких действий касательно городского благоустройства.
А когда Оливер овдовел, то Элеонора Хиллз взяла на себя все обязанности покойной супруги мэра по организации городских балов, пасхальный спектаклей и ежегодных благотворительных ярмарок.
Роза, оставив отца болтать со старым приятелем, сразу упорхнула в центр бальной комнаты. Элеонора между тем окинула взглядом залу в надежде увидеть своего младшего сына Дона среди танцующих пар, но он стоял в углу залы, оживленно болтая со старыми приятелями.
После того, как их Роджер, их старший сын, решил оставить родовое гнездо ради успешной карьеры и не менее успешной женитьбы в Лондоне, все надежды и чаяния родителей, связанные с продолжением семейных традиций, целиком были возложены на Дона. Опасаясь, что во время учебы в колледже Дон, как и его старший брат, увлечется столичной жизнью настолько, что навсегда решит сменить свежий воздух и зеленые луга на каменную мостовую и городской шум, Элеонора неизменно посылала ему полные мольбы и уговоров письма по окончании курса вернуться домой. И хоть Дон отвечал ей в каждом письме, что вовсе не собирается оставаться в столице и проводил дома все каникулы, тревога в сердце Элеонор не утихала. На сегодняшний рождественский бал ею были приглашены самые знатные семьи со всей округи, в которых было немало хорошеньких девушек на выданье, и Элеонора питала тайную надежду, что одной из них удастся пленить сегодня сердце ее младшего сына, и уж тогда он окончательно забудет о прелестях столичной жизни. Однако к неудовольствию матушки, Дон за сегодняшний вечер еще ни разу не танцевал, предпочитая не замечать обращенные на него со всех сторон томные женские взгляды. Вечер близился к концу, и Элеонор совсем было потеряла надежду, как вдруг увидела, что ее сын приглашает на танец Розу Кингстон.
Роза слыла первой красавицей если уж не в графстве, то точно в их городке. В отличие от других девушек на сегодняшнем вечере, она не была окружена подругами или сестрами. Вокруг нее собралась свита поклонников, которым, казалось, кроме нее больше ни до кого здесь и дела нет.
В этот вечер она была особенно хороша в своем синем платье, крой которого идеально подчеркивал все достоинства ее фигурки, а цвет необыкновенно шел к ее черным локонам. В меру глубокое декольте открывало взору восторженных обожателей белоснежные округлые плечи, под нежным кружевом угадывалась упругая грудь, а пышная юбка выгодно подчеркивала идеально тонкую талию. Она весело смеялась, поворачивая свою хорошенькую головку то к одному воздыхателю, то к другому. При каждом ее движении серьги с россыпью сапфиров бросали на лицо яркие блики, от чего глаза казались еще более синими, а кожа походила на тончайший фарфор, подобный тому, в котором сегодня подавали угощения на стол. Хорошенькое личико с розовыми щечками, юное и неиспорченное еще пороками, присущими многим красавицам, было озарено неизменной улыбкой, а маленький аккуратный рот приоткрывался, когда она весело хохотала, услышав очередную остроту развлекавших ее кавалеров.
Дон болтал с одним из давних приятелей, когда вдруг услышал этот дивный серебряный смех, разносящийся по комнате. Обернувшись, он заметил Розу, которую знал с самого детства, но сейчас, казалось, увидел впервые.
Поборов внезапное волнение, начавшееся вдруг в груди Дона, точно ураган, неожиданно налетевший неведомо откуда, он уверено пробрался через толпу обожателей. Прервав одного из юношей, рассказывавшего как раз уморительный анекдот, приключившийся с ним на днях, он пригласил Розу на танец. И хотя у мисс Кингстон все танцы, разумеется, были расписаны еще с месяц назад, она охотно согласилась.
