Старик с длинной седой бородой, окутанный в потрёпанные монашеские одеяния, сидел на ступеньках у входа в храм и наблюдал за людьми. Люди же выходили из храма умиротворёнными, а другие, словно боялись не успеть, спешили войти в него. Чёрные ворота храма с изображёнными на них апостолами и ангелами, вылитыми из золота, встречали заблудших путников в дом божий. Может быть, люди ищут Бога не в том месте, чтобы ему помолиться? – подумал старик и задал вопрос молодому прихожанину, который не успел войти в храм:
– Куда ты идёшь? – старик обратился к молодому прихожанину.
– В храм! – с недоумением на лице ответил молодой прихожанин.
– Зачем? – спокойно спросил старик.
– Чтобы помолиться Богу! – с уверенностью ответил молодой прихожанин.
– Разве ты не можешь молиться в другом месте, например, дома? – продолжал старик задавать ему странные вопросы.
– Дома мы занимаемся домашними делами, и там нет месту молитве! Иначе, зачем построили этот храм? – логично рассуждал молодой прихожанин.
– Иисус молился и в своём доме, и в Гефсиманском саду, и на тайной вечере и на горе в Галилее, – спокойно ответил старик.
– Поэтому Вы сидите на ступеньках у входа в храм? – иронично заметил молодой прихожанин.
– Поэтому ты молишься в храме, а не сидишь на ступеньках у входа в храм? – задал вопрос старик.
– Не понимаю! Что вы хотите сказать? – почёсывая затылок, спросил молодой прихожанин.
– Вот я тоже не понимаю, зачем ходить в храм. Ты лучше взгляни на женщин, детей, стариков, священников и небо, и станет понятно, зачем нужно ходить в храм! – сказал старик и слегка постучал своей деревянной тростью по ступенькам.
– Постойте, вы же пытались доказать, что туда не стоит ходить, – озадаченно сказал молодой прихожанин.
– Я этого не говорил! Иисус тоже выгонял торговцев из храма, но и ещё приглашал других войти в него. Перед тем как войти в храм – нужно понять, зачем ты туда идёшь! – ответил старик.
– Ты совсем непрост, совсем непрост старик. Меня зовут Матвей, – сказал молодой прихожанин и присел на ступеньки рядом со стариком.
– Приятно познакомиться, меня зовут Аарон, – представился старик.
– Необычное имя. Его редко услышишь в обществе! – улыбнулся Матвей.
– У тебя тоже необычное обычное имя. Но дело не в именах, а в том, что ты чувствуешь, – продолжал вести Матвея Аарон к важному заключению.
– Поясните! – задумался Матвей.
– Ведь, ты можешь сказать, что чувствуешь вину, но я не пойму тебя, если я никогда не чувствовал её, – ответил Аарон.
– Вы хотите сказать, что иногда мы называем то, что мы никогда не испытывали? – в растерянности Матвей пытался понять, что сказала Аарон.
– Именно! Мы никогда не были в Царствии Божьим, потому как мы ещё не испытали его присутствия! Поэтому до определённого момента это слово является для нас пустым! – дополнил мысль Матвея Аарон.
– Ну и что ты предлагаешь делать? Не идти в храм, если ты не знаешь, зачем ты туда идёшь? – задал вопрос Матвей, требуя определённости.
– Нет, как раз наоборот, но всё пустое, абсолютно всё пустое, что пусто! Ты не возьмёшь с собою деньги, славу, власть в Царствие Небесное. Не задумываясь, ты отринешь их от себя, и, как бабочка, родишься из «куколки», войдя в Царствие Небесное, и поймёшь, что всё пустое, абсолютно всё пустое, что пусто, – Аарон говорил и указывал Матвею на всё, что он видел перед собой.
– И любовь? – подметил Матвей.
– А любовь не бывает пустой, потому что она наполнена бессмертием! Бессмертно всё, что ты видишь перед собой – женщин, детей, священников, небо и храм, но не то, что ты видишь перед собой, а за гранью того, что ты видишь. Там и есть Царствие Небесное! – прослезился Аарон.
– Расхотелось идти в храм…– улыбнулся Матвей.
– Ты обязан пойти туда! – сказал Аарон и слегка хлопнул Матвея по плечу.
– Почему? – опять с недоумением спросил Матвей.
– Потому что Царствие Небесное подобно храму, куда ты готовишься идти, потом идёшь к нему, а затем входишь в него, чтобы увидеть своих близких людей… – заключил Аарон, а Матвей согласился с тем, что сказал Аарон.
Старик и Матвей встали со ступенек у входа в храм, распахнули двери храма и вошли в него, а над храмом летали голуби, возле него кричала ребятня, а совсем рядом с храмом на трассе ездили машины, и висело то же самое небо, что и две тысячи лет назад над Иерусалимом.
Девушка по имени Вселенная
– Никогда не сдавайся! Никогда не грусти! Никогда не гневайся! – твердила сама себе девушка по имени Вселенная. – Что может быть важнее, чем встреча с собой?
Наедине с собой, когда никто не слышит, и когда ты можешь сказать правду, происходит встреча, которая всегда ждала нас у порога двери в наш дом, где мы встречаем самых близких нам людей, и где мы навсегда прощаемся с ними в последний смертный час. Что может быть важнее, чем солнечные лучи, падающие в пропасть и осветляющие её? Пропасть, которая как будто смиренно смотрит на девушку по имени Вселенная, а девушка по имени Вселенная неотвратимо расширяет эту пропасть. Быть может, в нашей вселенной девушка по имени Вселенная встретит свою половинку, которую она потеряла в прошлой жизни из-за своей гордости. Она решила искать того, кто ответит на её вопрос – зачем она каждый раз встаёт с утра, смотрит на будильник, завтракает и идёт на работу. Причём она спешит на работу обыкновенного преподавателя в университете по изобразительному искусству. Студенты всегда спрашивают её – зачем художники рисуют то, что рисуют? Она всегда отвечала – художники рисуют то, что рисуют, писатели пишут то, что пишут, и музыканты поют то, что поют, потому что в них говорит Бог. Через искусство Бог открывает нам тайны мироздания. Словно подарок, открытый богом человеку, чтобы утешить его от главной истины. От истины, которая гласит: «Мы никогда! Слышите? Никогда не услышим то, что слышит музыкант. Мы никогда не напишем то, что пишет писатель. Мы никогда не нарисуем то, что рисует художник». В этот момент её студенты замирали и не могли в ответ ничего ей сказать.
