Тринадцатый день на СЕ.
Я скучала по небу. По любому: облачному, ясному, закатному, хмурому, пестрому, как дымчатая кошка, но неба здесь, наверное, не было. Зато всегда был туман, расходившийся так редко, что, когда это происходило, казалось, к тебе вернулось зрение.
Вечная ночь. Рассвет изредка являлся, но не чаще раза в сорок восемь, а то и в семьдесят два часа, и законам не поддавался. Как и все здесь.
Я шла в магазин. То и дело косилась на браслет-компас, вшитый в рукав робы. Без него, браслета, отыскать здание с продовольствием не представлялось возможным, так как последнее всегда меняло местоположение, а тьма путала.
В первый день прибытия на СЕ мне казалось, что здесь город. Безымянный и очень странный, но все-таки человеческий, пусть и потонувший во мраке. Эта иллюзия сохранялась по сей день, хоть теперь я не рисковала сворачивать в незнакомые переулки, как когда-то. Этот город врал. То тут, то там туман проявлял неоновый свет, и верилось, что рядом голоса, музыка и даже бар, но попытки отыскать его всегда оборачивались глухими тупиками. Лужи никогда не отражали блеклый свет фонарей и выглядели черными дырами – наступать на них я не решалась.
Я Кейна. Кейна Дельмар. И была сослана сюда Комиссией отбывать наказание сроком в тридцать дней. Не так уж долго, скажете вы. Я тоже так считала… А теперь все чаще склонялась к мысли о том, что мужчина, сопровождавший меня в Нордейле из зала Суда до комиссионной машины, тот мужчина, который предупредил, чтобы я не выбирала СЕ (*речь о диалоге Кейны и Рида Гехер-Варда из книги «Билет «Земля – Нордейл». Прим. автора), был прав. Отправься я на год в закрытый Корпус, читала бы сейчас спокойно книги, спала по расписанию и ела три раза в день.
Здесь спать почти не удавалось.
Иногда здание трясло. Иногда что-то гудело снаружи так, что хотелось зажать уши, и было страшно, что на месте моего временного дома и меня самой к утру обнаружится очередная черная дыра. Страх пожирал. Но моя временная обитель пугала еще сильнее. Три этажа, длинные коридоры, и, кроме меня, ни души. Я, помнится, в первый день пыталась стучать в закрытые двери в надежде, что одна из них откроется, но этого не случилось. Никого. Теперь, после двух недель одиночества, я (не верится, что я однажды сказала бы такое в привычном светлом мире) была бы рада любому обществу. Даже если этим обществом оказался бы идиот, тупая малолетка или алкоголик. Лишь бы кто-то дышал рядом, кто-то живой. Окончательно я разлюбила собственный дом, когда, задумавшись, случайно прошествовала по лестнице на четвертый этаж. Этаж, которого не было. Это случилось на третий день моего пребывания на СЕ. Назад я рвалась с хриплыми криками, бегом, опасаясь, что пол подо мной растворится, что я навсегда застряну в нигде.
«Нигде» отлично описывало это место. Если вчера ты мог пройти по улице, похожей на городок, выросший вокруг заброшенного прииска, то сегодня не имело смысла искать те же строения – все ежеминутно менялось. Можно было обернуться на здание, которое ты только что миновал, и не найти его позади себя. Это выбивало почву из-под ног и, чтобы не свихнуться, оборачиваться, несмотря на странные звуки из тумана, я отучилась.
Магазин, согласно электронной карте, располагался в трех кварталах от каземата. Камер нет; на СЕ люди спокойно перемещались по Уровню, потому что сам Уровень являлся тюрьмой, и запирать не имело смысла. Наоборот, нам ставили ловушки. Еще ни разу мне не довелось добраться до продуктового без приключений. То странный, жгущий даже бетон кислотный дождь, то яркий свет столбом из провала в асфальте, то полное отсутствие дороги. Лишь однажды я добралась до супермаркета без помех и тогда (как сейчас помню, туман разошелся полностью) на месте магазина обнаружился кратер такой ширины, будто на СЕ упала комета. Кратер размером с Луну.
Назад я брела на дрожащих ногах, вытирая вышибленные страхом слезы.
Запасов провизии в комнате не существовало. Она выдавалась в магазине бесплатно, не более чем на три порции. Обычно маленькая упаковка крупы, мясные консервы, иногда хлеб. Редко перепадали сушки, макароны, один раз мне перепало печенье. Магазин я любила: здесь были люди. Всегда разные, никогда одни и те же лица не попадались дважды, но здесь можно было поговорить. И, если бы отсюда не гнали, я бы осталась у светлой витрины жить.
