Помыслив строгий свет забавить,
Я взялся за перо, и вот
Готов желающим представить
Моих забав досужих плод.
Не стоит тут искать морали
И философской глубины,
Ведь сказка ─ ложь, и ей едва ли
Такие тяжести нужны.
И, к счастью, озорная Муза
(За что я благодарен ей)
Уберегла мой стих от груза
Глубокомысленных идей.
Совсем другое, братцы, надо,
Чтобы читателя увлечь ─
Игривый слог да свежесть взгляда,
Да завести про ЭТО речь,
Да взять сюжетец постебовей,
Да закрутить интригу в нём…
Но, впрочем, хватит предисловий.
Готовы? Ну, тогда начнём.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
За лесами, за морями,
За высокими горами
Много-много лет назад
Было царство, говорят.
Правил, и весьма неплохо,
Этим царством царь Тимоха.
Был он строг, умён и смел,
За страну душой болел,
Расширял ее пределы,
Не жалея царских сил.
Словом, царствовал умело,
И народ его любил.
Полюбил и он девицу.
Даже должен был жениться.
И, хоть та была не прочь,
Он зачал ей только дочь.
Но совсем не по причине,
Что не думал он о сыне.
Было, судя по всему,
Не до глупостей ему:
То воюет за пределом,
То в стране полно проблем,
И заняться этим делом
Просто некогда совсем.
Дни за днями, год за годом
Шли беспечным хороводом.
Царь с женой на радость всем
Жили дружно, без проблем.
Их держава без предела
Все росла и богатела,
А подвластный им народ
Жил без бед и без хлопот.
И наследницею трона,
Радость батюшке даря,
Подрастала дочь Алёна
У счастливого царя.
Так и жить бы им в удаче,
Но Господь решил иначе.
Как-то царь пошёл в поход,
После боя пил компот.
Вдруг ему нахально злые
Тридцать две стрелы шальные,
Прилетев издалека,
Продырявили бока.
Не снеся сего подвоха,
Прикусив в сердцах язык,
Поперхнулся царь Тимоха,
Посинел и помер вмиг.
Безутешная царица
Все хотела утопиться.
Но, к несчастью, в этот год
На реке был толстый лёд.
И тогда она от горя
Снова замуж вышла вскоре,
Чтоб хоть с кем-то, лёгши спать,
Это горе разделять.
И вот тут хозяйка трона
Удивила всех слегка,
Выйдя вдруг за Хрюбудона,
Подлеца и дурака.
Хрюбудон при старом муже
Гнидой был. И даже хуже.
Этот лодырь и нахал
Не ковал и не пахал,
А без трудностей и пота,
Закосив под идиота,
При конюшне царской жил
Да клопов и вшей кормил.
Иногда за ковш сивухи,
Перепачкав лоб и нос,
Хрюбудон ползком на брюхе
Убирал в хлеву навоз.
Да ещё болтали вроде
Про него в честном народе,
Что он как самец неслаб
И весьма охоч до баб.
Но поскольку те едва ли
Хрюбудону дозволяли,
Портил он что было сил
Государственных кобыл.
Но себя король разврата
Не спешил признать отцом,
И грустили жеребята
С хрюбудоновским лицом.
За такую вот скотину,
Прорыдав всю ночь в перину,
Вся бледна и чуть жива,
Вышла глупая вдова.
Что тому причиной было?
Тайной страсти ль злая сила?
Или слух, что молодец
Просто сказочный самец?
Или что-то с головою
Стало после похорон?
Так вот завладел страною
Этот грязный Хрюбудон.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Время тихо и устало
Над страной тащилось вяло.
И совсем не так, как встарь,
Правил ею новый царь.
Постепенно все селенья
Приходили в запустенье.
А потом и вся страна
Стала чахла и бедна.
Словно это враг до гроба,
Словно это злой злодей
Или даже сразу оба
Измывались всласть над ней.
Нет, не то чтоб идиотом
Новый царь был. Эх, да что там!
В мире только он один
Был такой большой кретин.
Управлять он был бессилен
За отсутствием извилин.
И не напрягал врагов
Он обилием мозгов.
Как издаст указ, бывало,
Почесав в раздумьях зад,
Рты все царство разевало,
И густел в пространстве мат.
Что ж! Не всем же быть с мозгами.
И к тому же бабы сами
Убедились в том, что он
Кое в чём другом силён.
Он на свадебной пирушке
Сразу после первой кружки,
Не сумев свой пыл сдержать,
Потащил вдову в кровать.
Первый раз он слез с постели
(Да и то ─ сходить в сортир)
Лишь к концу второй недели,
Протерев матрас до дыр.
Утомлённая царица
Не сумела насладиться
Страстью пламенной такой
И прикинулась больной.
Но не помогло ей это.
От рассвета до рассвета
С перерывом на обед
Был супруг с ней тет-а-тет.
Просто не было предела
Силе этого козла.
Ей всё это надоело,
И царица умерла.
Хрюбудон в пылу экстаза
Не заметил это сразу
И потом ещё пять дней
Весь в поту пыхтел над ней.
На шестой же день, с рассветом,
Усмотрев издёвку в этом,
Он в отместку в тот же час
Изменил ей. И не раз.
Возбуждённый жаждой мести,
Царь был неостановим.
Сто девиц лишились чести,
Ухайдаканные им.
Тщетно бедные девицы
От него пытались скрыться.
Он их всюду настигал
И царице изменял:
В бане, в проруби, на ёлке,
На шкафу, на книжной полке,
В бане, в луже, на столе,
Под забором на земле.
Бегал он по всем селеньям,
Наводя на девок страх
Плохо скрытым возбужденьем
В оттопыренных штанах.
Но однажды, видно спьяну,
Стыдно стало басурману.
Дескать, что ж я, блин, даю?
Я ж ведь царь, едрит твою!
И, кончая с этим разом,
Разразился он указом:
"Всем, кто нежно любит Нас
(Остальных казнить тот час),
Надлежит теперь по кругу
Каждый божий день и ночь
Приводить ко мне супругу,
Тёщу, бабку или дочь".
И вели мужья, бледнея,
Жён своих к прелюбодею,
Потихоньку матеря
Ненасытного царя.
А потом, кляня маньяка,
Обзывали его всяко
И толпою у ворот
Ждали жён своих. А тот,
Без штанов, не зная меры,
В роскошь плотью погружён,
Уминал свои эклеры
И чужих раздетых жён.
Время шло. Мужья бубнили,
Жён своих нещадно били.
Ну а те, стыдом горя,
Вновь ложились под царя.
