Предисловие «Февральский Листопад»
(автор – Миклош Фейеш)
Приветствую, дорогие радиослушатели!
Сегодня в нашей программе «Поминки по ветхой знати» мы обсуждаем Майка Ремембера, закрепившегося в альтернативной реальности битнической меланхолии и реинкарнации протестного рок-н-ролла.
Внутри независимой камерной студии «Призрак свободы», помимо бессменного ведущего Войцеха Яроша, ожидает своего часа почтенный гость Миклош Фейеш, близкий друг героя мемориальной передачи, поэт воинствующего сюрреалистического крыла, основатель художественной студии «Восточные силы мифологизированного сопротивления». Он постарается поведать нам на протяжении получасового радиоэфира о превратностях судьбы и наивысших достижениях своего коллеги, равно как и об истории создания документальной биографической ленты «Воспоминание о Ремембере».
Майк Ремембер – весьма сложная, противоречивая фигура, распятая его недальновидными современниками на провинциальном кресте конформизма. Будучи храбрым политическим активистом и реформатором педагогической догмы, он словно бы угодил в восставшую к жизни игральную колоду карт, придуманную Льюисом Кэрроллом, где ему была отведена роль многоликого трикстера или, если желаете, импозантного Джокера, с одной стороны связанного по швам жестокими репрессивными путами, с другой – свободного в своей титанической подпольной жизни. К ней безоговорочно стремились редкие выходцы из его, как правило, снулого студенческого окружения, жаждущие радикальной проповеди старшего поколения. В нашей документальной хронике содержится немало эпизодов, фиксирующих его оккультные лекции просветительского толка, равно как и подготовку ненасильственного восстания учеников, мечтавших обрести новый метафизический мир, ограждающий их от злокозненных воздействий государства. Насколько мне известно, наиболее доверчивые последователи учений Майка Ремембера неуклонно оказывают мирное сопротивление потребительскому террору, неизбежно схлестываясь с вершителями физического насилия в тучных униформах. А так называемые отступники, философические ренегаты взяли на себя ответственность за процесс создания параллельного социума, существующего во многих отношениях вне цивилизационных соблазнов. Благодаря чему, обосновавшись в непроходимых лесах и горной местности, они воскрешают романтические традиции Жан-Жака Руссо и Генри Дэвида Торо, но главным философическим догматом решительных отщепенцев остаются монолитные труды Сёрена Кьеркегора и Фридриха Ницше, в которых они распознают почти священных покровителей и духовных идеологов их пантеистической общины. Непринятый ближайшими соратниками, нередко куда более скромными по масштабу дарования, Майк принялся изыскивать подобающее признание среди западной интеллектуальной общественности, представленной анархистскими поэтами-песенниками и мастерами театрального перформанса. Именно там, среди изысканной британской богемы и уцелевших продолжателей дел могучих авторов бит-поколения, он снискал немыслимую по своему ажиотажу восторженную реакцию.
Во-первых, доселе пылившиеся на полке экспериментальные романы угодили в эпицентр издательской вакханалии – вся сочинённая им проза обрела своё печатное воплощение, выходя в большинстве англосаксонских стран ошеломляющим тиражом. Выпущенные в свет творения «В пределах объектива камеры» и «Хроники Нонтауна» мгновенно обрели ликующую армию почитателей, впервые обеспечив эмигрировавшему автору коммерческий успех, тотальный общественный резонанс и недюжинные притязания на фестивальную киноадаптацию, за которую впоследствии действительно взялся столь неоднозначный, но неоспоримо талантливый режиссёр как Спайк Джонз. Он органично перенёс на экран всё литературное действо, задуманное в «В пределах объектива камеры», тщательно консультируясь с создателем романа в вопросах сохранения аутентичной атмосферы первоисточника. Весенняя премьера двухчасовой картины успешно прошла в условиях очередного кинофестиваля Sundance, став её долгожданным открытием и беспрецедентной сенсацией, привлекая продюсерский потенциал ветеранов жанра Мартина Скорсезе и Вуди Аллена, каковые вызвались покровительствовать фильму в отношении масштабного кинопроката.
Следующая экранизация – «Хроники Нонтауна» предстала как сборник короткометражных фильмов многочисленных режиссёров, привлечённых к предсказуемым съёмкам картины. В головокружительный киноальманах вошли тематические интерпретации в исполнении таких выдающихся мастеров, как Гай Мэддин, Питер Гринуэй, Дэвид Кроненберг, Пак Чхан-ук, мультипликатор Кристиан Седжавски, Хармони Корин, Роберт Эггерс, братья Куэй и вновь Спайк Джонз, каждый из которых колоритно создал фрагменты исполинской мозаики, прихотливо отражающей сюжетный ряд и образные сплетения романа «Хроники Нонтауна».
По мнению маститых зарубежных литературоведов, в своём произведении автор бессознательно достиг предельного совершенства прозаических изысканий, проделав многозначительный путь от контркультурных маневров бит-поколения до запутанного постмодернистского эпоса, что в некотором роде подводит итоги, одновременно плачевные и триумфальные, по отношению к возможностям авторского языка Майка Ремембера и жизнеспособности современной литературы. Маститые критики французского издания «Кайе дю Синема» сошлись во мнении, что экранизации работ когда-то безызвестного писателя не только не повредили литературному первоисточнику, сохранив высокую планку художественного материала, но и позволили рассуждать вслух о настоящей революции на поприще авторского кино, полностью зиждущемся на основе многогранных романов, явно нерассчитанных на коммерческий успех и массовое одобрение.
