Мне приходится рассказывать об этом, поскольку, не получив объяснений, ученые отказались следовать моему совету. Рассказывать, вопреки своему желанию что-либо прояснять о причинах моих возражений против грядущего покорения Антарктики: масштабного поиска органического топлива, непрерывного бурения и растапливания ледяного покрова… Я не горю желанием рассказывать, поскольку все мои предупреждения окажутся тщетными. Недоверие к фактам, а я должен их открыть, просто неизбежно, но если я утаю то, что покажется необычным и невероятным, нечего будет и рассказывать. Мне помогут доселе неизвестные публике фотографии (обычные и сделанные с самолета), поражающие необычайной четкостью и наглядностью.
Но и в них усомнятся, ведь искусство подделки достигло ныне невиданных высот. Над рисунками уж точно станут насмехаться, посчитав явным жульничеством, несмотря на необычную технику исполнения, над которой еще предстоит поломать головы искусствоведам.
В конечном счете я вынужден полагаться лишь на мнение и авторитет нескольких известных ученых, чья независимость в суждениях, с одной стороны, позволит им непредвзято оценить собранные мной жуткие в своей убедительности свидетельства как сами по себе, так и в свете неких загадочных первобытных мифов, а, с другой стороны, имеющих достаточно влияния, чтобы удержать научный мир от любых непродуманных амбициозных проектов в районе «Хребтов безумия». Печально, но факт: мнение таких малоизвестных людей, как я и мои коллеги, связанных лишь с небольшим университетом, вряд ли будет иметь вес в столь безумных и противоречивых вопросах.
Тем более, что, строго говоря, ни один из нас не является специалистом в этой области. Я – геолог, и Мискатоникский университет отрядил меня с экспедицией для получения образцов глубоко залегающих пород и почвы разных частей Антарктики с помощью замечательной буровой машины, разработанной профессором нашего инженерного факультета Фрэнком Пэбоди. Я не имел желания стать пионером в любой другой области, однако надеялся, что использование этой новой машины в разных точках уже разведанных территорий позволит добыть природные ресурсы, которые невозможно извлечь обычными способами.
Буровые машины Пэбоди, как уже известно из наших отчетов, отличаются легкостью, небольшими размерами и мощностью и сочетают бурение обычной артезианской скважины и циркулярное сверло, которое быстро справляется с пластами различной твердости. Стальная буровая коронка, составной бур, бензиновый двигатель, складной деревянный каркас, принадлежности для взрывных работ, тросы, бурав для извлечения обломков породы и составные трубы диаметром в пять дюймов и длиной до тысячи футов, плюс всё необходимое. И всё это можно перевезти на трех собачьих упряжках, запряженных всего семью собаками каждая. Такое стало возможным благодаря особому алюминиевому сплаву, из которого сделана большая часть металлических деталей.
Четыре больших самолета Дорнье, оборудованных специально для полетов на большой высоте в условиях антарктического плоскогорья и снабженных разработанными Пэбоди устройствами подогрева топлива и быстрого запуска, перебросят нашу экспедицию с базы на краю величественного ледяного пояса в подходящие для посадки точки в центральной части материка, откуда нас уже повезут собаки.
Мы планировали охватить как можно большую область, насколько позволит один антарктический сезон или дольше (в случае абсолютной необходимости), в основном, в горах и на плато к югу от моря Росса. В разной степени эти области уже были исследованы Шеклтоном, Амундсеном, Скоттом и Бэрдом.
Мы рассчитывали часто менять стоянки и перелетать на значительные расстояния, чтобы собрать разнородные образцы в беспрецедентном количестве, особенно в докембрийских пластах, поскольку до сих пор в Антарктике было собрано крайне мало подобных образцов. Кроме того, мы хотели получить как можно больше различных ископаемых окаменелостей из верхних слоёв – ведь история первобытной жизни этого мрачного царства смерти и льда чрезвычайно важна для познания прошлого Земли.
Антарктический континент когда-то имел умеренный и даже тропический климат, с изобильным растительным и животным миром, из которого на северной оконечности выжили лишь лишайники, морская фауна, паукообразные и пингвины. Данные очень поверхностны, мы рассчитывали их уточнить, расширить и детализировать. Там, где с помощью обычного бурения обнаружатся признаки окаменелостей, мы намеревались увеличивать скважины взрывами, чтобы получить образцы подходящего размера и состояния.
Мы бурили скважины различной глубины, в зависимости от того, насколько многообещающими выглядели верхние слои, но ограничивались открытыми скальными выходами, которые, естественно, оказывались на склонах и горных грядах, поскольку в низинах толщина льда достигала мили или двух. Мы не могли позволить себе бурить ледовую толщу, хотя Пэбоди разработал способ растапливать лед, погружая в скважины медные электроды и генерируя ток с помощью бензиновой динамо-машины. Именно такой способ (к которому мы прибегали только в качестве эксперимента) предлагает использовать грядущая экспедиция Старкуотера-Мура, несмотря на все мои предупреждения после нашего возвращения из Антарктики.
