Девочка стояла за спиной матери и ждала вердикта. Ей казалось, что мать сегодня была особенно грустна. Но видела ли девочка поистине настоящую грусть, пропитанную болью и отчаянием? Девочка не находила ответа, но знала наверняка, что мать будет задавать ей вопросы, на которые ребенок ее возраста навряд ли найдет верные ответы. Поэтому она готовилась быть растоптанной жестокостью собственной матери и приняла поражение еще до того, как первые звуки, превратившиеся в слова, сорвались с губ высокой худой женщины.
Девочка посмотрела на мать и пыталась не отводить взгляда, хотя всегда боялась, что почти черные глаза женщины видят ее насквозь, читают мысли и замечают любую эмоцию, коснувшуюся лица девочки. Но та оставалась стоять к ней спиной, и ее взгляд сейчас был устремлен куда-то вперед. Будто за горизонт. Туда, где девочка могла лишь видеть размытые границы и утопающие в темных красках чужие земли.
Рубеж.
Девочка знала, как они называли это место – границу двух миров. Мир парящих островов и мир упавших островов.
Мир процветающей и великолепной Исоры.
Мир пустоши.
По левую руку от девочки располагался Рольтан. Место, куда мать часто приводила дочь и всегда задавала один и тот же вопрос: «Что там видела ее дочь?».
Ее крошечная, но уже повзрослевшая дочь.
– Северин, подойди ко мне, – сухим скрипучим голосом мать подозвала девочку.
Она вздрогнула. Сжала кулачки, спрятанные в глубоких карманах ее дорожного плаща, и сделала решительный шаг. Она проходила это много раз и уже не должна была бояться. Но девочка не могла не признать – страх все еще отравлял кровь.
Поравнявшись с матерью, Северин – дочь темной колдуньи, дочь проклятого рода, наследница пустоши – посмотрела на Рольтан. Она ждала привычного вопроса, но мать удивила ее. Пожалуй, впервые.
– Я не буду спрашивать тебя о том, что ты видишь, – женщина говорила тихо, но, казалось, ее голос разносился над полем, подхватываемый ветром, – но расскажу тебе о том, что вижу я.
Северин втянула голову, будто пытаясь скрыться от холодного дуновения ветерка. Робко взглянув на мать, она желала запомнить каждое слово, которое та произнесет. Возможно, эти слова будут последними, которые произнесет госпожа Пустоши.
– Давным-давно наши предки пришли сюда. В мир, у которого не было имени, но который оказался дружелюбен и принял нас. Здесь из небольшого племени выросло целое поселение, а позже и вовсе в небо поднялся наш парящий остров. Его назвали Небесным замком. Те времена для рода Рольтана были самыми счастливыми и выдающимися. Мы оседлали драконов, которые стали нашими союзниками. Мы ухаживали за землей под нашими ногами. Мы любили свой остров. И казалось, что наш мир будет вечен.
Женщина умолкла. Северин подумалось, что она так мало знала о своем роде. О предках, которые жили здесь, о тех, кто был рядом с ней сейчас. Потому что мир, о котором ей рассказывала мать, так отличался от того, который видела девочка, что ей с трудом верилось в услышанное.
– Они пришли оттуда. Из-за Хребтов. – Тонкая рука указала в сторону. Туда, где Северин видела лишь горы. – Пришли, чтобы уничтожить наш мир. И мы пали, потому что не были готовы к войне.
Женщина вздохнула и опустила руку. Северин заметила, как ладонь матери сжалась в кулак.
Девочка кое-что слышала от стариков, от тех, кто окружал ее, но столь откровенно могла говорить лишь ее мать, которая сейчас едва сдерживалась, чтобы не кричать. Северин довелось увидеть главную колдунью маргов в действии, и она боялась, что мать не сможет остановиться, если разъярится. Девочке казалось, что эти пустые и холодные земли лишили ее рассудка, но маленькая Рин ни за что на свете не скажет об этом матери. Она будет желать ей добра и любить всем сердцем, несмотря на то, что услышит после. А мать, желающая отмщения, будет взращивать в дочери иное семя.
Месть. Гнев. Злость.
Выпрямившись, колдунья повернулась к дочери.
– Но теперь мы готовы. Мы будем сражаться за право вернуть свой мир. Вернуть свое имя и род. И ты, – женщина взглянула на дочь черными от гнева глазами, – станешь моей опорой и силой. Ты будешь той, кто после займет мое место и получит имя Хозяйки Драконьей пустоши. А когда придет время, ты, Северин, свергнешь исорскую мразь и уничтожишь все их острова. Каждый парящий остров! Если нам не дано коснуться неба, значит, и они лишатся этого.
Северин задрожала. Ее обуял ужас, которым были пропитаны слова матери. Она едва не обхватила крошечными руками плечи, но страх заставил девочку стоять прямо и смотреть в глаза матери.
– Возвращайся. Ты должна выучить все руны. Должна быть готова к битве. А нам пора.
Девочка вздрогнула, когда поняла, что мать уже не смотрела на нее. Кто-то появился за спиной девочки, и Северин с трудом удалось повернуть голову, чтобы увидеть в полутьме силуэты других маргов. Воинов рун. Тех, кто примет бой этой ночью.
– Уходи, – приказала мать, и голос ее был полон льда.
Северин качнула головой, поклонившись, как делали остальные, и развернулась на скользких камнях, едва не упав. Удержав равновесие, она тихо выдохнула. Быть наследницей великой колдуньи и в то же время растянуться перед ее воинами… Северин не могла себе позволить лишиться внимания матери и стать посмешищем перед теми, кто однажды должен будет присягнуть ей на верность.
