Нотариус вызвал у меня внезапное чувство надвигающейся катастрофы, как только переступил порог кабинета, где мы – я, бабушка и мама – его ждали уже битых полчаса.
– Я вынужден вам сообщить скорбную весть, – сказал высокий худой мужчина, изобразив на лице печальную мину.
Получилось неубедительно. Впрочем, как и у нас с моими ближайшими родственницами, потому что хоронить нам было совершенно некого.
Да-да, так бывает. Скорбеть нам было не о ком, так как других родственников не имелось. Но самым слабым и непонимающим звеном в этом кабинете была именно я, ведь мама и бабуля явно что-то знали и подозревали ещё со вчерашнего дня, когда нам позвонили и велели явиться в эту контору сегодня к десяти утра.
– У нас разве есть родственники, которые могли бы оставить наследство? – задала я резонный вопрос сразу после получения настойчивого приглашения.
– Очень надеюсь, что нет и всё это ошибка, – пробормотала бабуля, теребя в руках скатерть.
– Не будем паниковать раньше времени, – поддакнула ей мама, нервно стукнув ложечкой по чашке, – вот сходим завтра и всё узнаем.
Я ещё удивилась такой их реакции. Вроде бы надо радоваться случайно свалившимся на тебя деньгам, а они надеются на недоразумение. Странным было всё это. Я попыталась расспрашивать, но все мои вопросы остались без ответа.
А теперь мои старшие родственницы сидели с такими ровными, напряжёнными спинами, что создавалось впечатление, будто их усадили на скамью подсудимых, а не деньгами осыпать собрались. Разумеется, страх начал терзать и меня.
– Не томите уже, уважаемый, – чопорно велела бабуля, и нотариус прошёл за свой стол.
Он открыл папку, пошуршал страницами и, наконец, заговорил:
– Опальный лорд Максимильян дас Камалья скончался пять дней назад, – произнеся это, он сделал театральную паузу и посмотрел на нас поверх очков.
Наверное, ждал скорбных ахов и охов, но не дождался.
– А разве его не казнили двадцать пять лет назад? – без всяких эмоций уточнила бабушка.
И вот на этом моменте я могла бы и охнуть, и ахнуть, но сдержалась, хотя мороз по спине побежал от того, что они так спокойно обсуждают такие вещи. Значит, моя бабуля знала покойного заграничного лорда-преступника. А мамочка ещё и пробурчала себе под нос «не пронесло».
Но дальше – больше!
– Нет. Владыка решил судьбу повстанцев иначе, – сухо сообщил нотариус, – казнили только главу заговорщиков – старшего брата Владычицы. Остальные лорды, в том числе и ваш ныне уже покойный супруг, получили новые телесные оболочки, новые имена и новую судьбу. Разумеется, самые худшие, какие они могли только представить.
– Увольте от подробностей, – отрезала ба.
– Никак не могу, потому что без них мы не сможем перейти к оглашению наследства, – развёл руками нотариус не слишком виновато. – Итак, ваш супруг был переселен в тело одноглазого хромого гнома и сослан в бухту Роза Миров, где был вынужден содержать таверну «ГастроГном» и ежедневно обслуживать всякое недостойное его отребье. Гордость лорда не выдержала испытаний, поэтому Максимильян в конце концов спился и умер.
– Туда ему и дорога, – пробормотала бабушка, а громче заявила: – Пусть Создатель даст ему лучшую долю в следующей жизни.
– Да будет так, – согласился нотариус.
Мне же все сильнее и сильнее хотелось прочистить уши. Владыка? Переселён в тело гнома? Я всегда знала, что моя семейка странная, но весь масштаб катастрофы всплывал именно сейчас. И, как назло, в голову лезли всякие мистические происшествия, случавшиеся в моей жизни сплошь и рядом с тех пор, как я себя помню.
– А лорд Летто? – вставила мама непонятный вопрос.
– Без понятия. Я тут не за этим, – отрезал нотариус. – Так вот перейдём к завещанию. Таверна «ГастроГном» и тысяча горинов, оставшиеся после раздачи долгов и похорон, переходят к внучке покойного Арнике Камалья дас Летто как к единственной законной наследнице.
– За что её-то?! – возмутилась мама и даже со стула вскочила. – Ники даже не было на свете в те времена!
– Именно поэтому она и есть единственная законная наследница лорда дас Камалья, – деловито кивнул нотариус. – Вы же, уважаемая леди Лаванда, с вашей матушкой леди Глицинией считаетесь в Тёмном Владычестве преступницами, сбежавшими от наказания, поэтому не имеете никаких прав.
– Спокойно, Лаванда, без паники, – шикнула бабушка на свою дочку – мою мать, – сейчас разберёмся. А если мы не желаем вступать в наследство? Может, моя внучка подписать бумаги на передачу денег и таверны бухте?
Не то чтобы я все понимала и мечтала вступить в наследство, но меня покоробило, что такие вещи решаются без меня.
– Не думаю, что город примет наследство опального лорда в дар, ведь на таверне «ГастроГном» сейчас лежит печать позора и особый налог. А вот если наследница подаст прошение и снимет с заведения его незавидный статус, то примут с дорогой душой. Но в этом случае лучше таверну продать. Зачем пропадать добру?
– Всё это можно сделать удалённо? – задала бабуля самый важный вопрос.
– К сожалению, нет. Только на месте. И лучше поспешить. Время сбора налогов не за горами, а вы знаете, как работают приставы его Владычества. Они вас и здесь найдут…
