Коньяк в графине – цвета янтаря,
что, в общем, для Литвы симптоматично.
Коньяк вас превращает в бунтаря.
Что не практично. Да, но романтично.
Он сильно обрубает якоря
всему, что неподвижно и статично.
Иосиф Бродский
Лара получила чемодан, отметив, что можно говорить на русском, не продумывая фразы, и вышла из здания аэропорта. Подскользнувшись и задев подолом грязный асфальт, она с сомнением посмотрела на белое длинное пальто из «Маркс-енд-Спенсер» и белые сапоги на шпильках: «Да, наряд для такой погоды явно неудачный».
Промозглое, типичное для марта киевское утро. Есть на свете города, встречающие именно тебя отвратительной погодой, независимо от времени года. Для Лары таким городом был Киев. Хоть летом, хоть зимой он встречал ее холодом и отсутствием солнца. Киев жил в сознании Лары как уставший суетной город, больше всего напоминающий замученную тетку из анекдота, вспомнившую при виде эксгибициониста о яйцах, которые она забыла купить.
Лара заметила Володю, машущего ей рукой. Он стоял возле машины, и наблюдал, как она идет. Радость при виде знакомого лица захлестнула Лару, несмотря не то, что за последние три года она вспомнила о нем, только когда покупала билет на самолет, и то лишь как о человеке, который может ее встретить в аэропорту. У них есть о чем поговорить, Володя был основным клиентом Виктора, мужа Лары.
Володя улыбнулся Ларе, взял чемодан. Но выражение его лица не говорило о большой радости. Скорее, он был озабочен. Как будто ее приезд добавил ему проблем. Лара заметила, что он не подошел к ней, а ждал возле машины, пока подойдет она. Володя был «мальчиком из села» Кировоградской области, который путем огромных усилий пробился в столицу, сделав карьеру в киевской фирме, и Лара списала его невнимательность на незнание правил этикета.
Володя небрежным поворотом кисти щелкнул брелком, зеленоватый «Ниссан» с готовностью откликнулся. «Надо же, стоял возле машины, но закрыл ее», – подумала Лара.
– Ты машину купил? – чуть не вырвалось у Лары, но она почему-то сдержалась и задала другой вопрос:
– Не страшно ездить по такому большому городу?
– Привыкаю потихоньку. Два месяца уже езжу.
Лара села на переднее сиденье, пока Володя укладывал в багажник чемодан.
– Я думал что вещей будет больше, а ты, выходит, ненадолго? – выдохнул он, усаживаясь. Лара машинально пристегнула ремень безопасности, Володя посмотрел:
– Боишься? Не бойся, я осторожно езжу.
– Привычка, – улыбнулась Лара.
– Зачем вы уехали? Здесь деньги, а там что? – он смотрел на Лару с досадой, как будто своим отъездом она нарушила его планы.
– Почему ты считаешь, что здесь больше денег? – спросила Лара, считая разговор в целом бессмысленным, но нужно было что-то ответить.
– Тут можно зарабатывать, полно интересных возможностей, а там – скука, правила и потолок.
– Эта скука называется стабильность, – мягко улыбнулась Лара.
– Тебе решать. Кстати, надолго приехала? – Володя внимательно следил за дорогой, отрывисто стреляя фразами.
– Не знаю еще. Расскажи, что здесь у вас нового?
– Да по-старому все. Новостей много, всего не упомнишь, но все по мелочи, существенного ничего.
Так, ни о чем, они поговорили еще минут пятнадцать, пока ехали до офиса. Володя довез ее и уехал, сославшись на встречу. На прощание сказал, дотронувшись до рукава пальто:
– И конечно, прими мои соболезнования, тяжело это говорить. Виктор был отличным парнем. Очень порядочным. Ты звони, если будет что-то нужно, хорошо?
– Конечно, Володя. Спасибо тебе.
Лара смотрела вслед его машине. Она заметила кафе через дорогу, и решила сделать передышку перед визитом в офис. Вошла, заказала кофе скучающей официантке.
– А Вы не хотите посмотреть меню?
– Нет, спасибо, мне только кофе. У Вас можно курить?
– Да, сейчас принесу пепельницу, – недовольно процедила девушка с неухоженными волосами и макияжем «под вампира».
Лара села за столик и вытащила сигареты. Стол и стулья были пластиковыми, скатерти не было. Кафе, похоже, открыли недавно – когда она уезжала, его здесь не было. Но оно уже успело приобрести запущенный вид.
Она вспомнила, как уезжала из Украины три года назад. Промозглым ноябрьским вечером она села в такси, чтобы уехать на вокзал. Виктор улетел месяцем раньше. Лара попросила сотрудников не провожать ее, не любила прощаний, когда слезы льются сами собой, больше от сентиментальности обстановки, чем от истинной грусти.
Лара уезжала с тяжелым сердцем. Ей было плохо здесь, но она вовсе не была уверена, что там будет хорошо. При мысли об Англии в воображении возникала мрачная картина дождливого и туманного Лондона, безвкусной английской кухни и грязного пугающего метро.
У Виктора в Англии жил старший брат, Павел, он уехал сразу после института, работал там программистом уже несколько лет. Он настойчиво звал Виктора, но тот открыл свою небольшую фирму, прокладывал компьютерные сети, и ему было жаль бросить начатое дело. В компании, где работал Павел, появилась вакансия, и когда его приглашения оформились в конкретное предложение с очень хорошей зарплатой. Виктор согласился. Так они оказались в Манчестере.
