«Я же всех предупредила, что ночевать сегодня дома не буду, – шипела, глядя на телефонную трубку, лежавшую на срубе открытого колодца, полуголая женщина, – я в отпуске, на даче. Всё, – отключив сотовый, про себя добавила: не хочу ночевать и не могу: слишком тяжело ощущать себя лишней и ненужной. И так переместилась спать на балкон… Назад в спальню никто не зовёт… А как быть зимой? И это в собственной, большой квартире, где места мне нет! – возмущаясь про себя, Настя мылась в облепихово-сиреневом закутке, окатываясь ледяной водой из шланга. Она полдня провозилась на овощных грядках, остервенело вырывая неистребимый бурьян между рядами и на межах, отмечая свою работу зелеными кучами сорняков, обдирала желтые и ржавые листья у помидоров и баклажанов, подвязывала готовые распластаться по земле от обилия разноцветных плодов кустики перца. – Дочери же сказала, где я ночую, правда, просила мою тайну не раскрывать отцу. Может, поволнуется? На даче, недавно купленной, я одна еще не оставалась на ночь. Пусть муженек думает, что я у кого-нибудь из приятельниц… Вот черт: опять подсматривает. Раздеться догола, что ли? Скинуть бы лет десять-пятнадцать – не задумалась бы! А сейчас стыдно демонстрировать целлюлитные складки на спине, да и живот к пенсии наела приличный».
Злость и горечь смылись колодезной водой, сменившись необыкновенной легкостью, страстным желанием пошалить. А как? Настя осмотрелась вокруг.
Она давно, еще три месяца назад, заметила, что сосед слева, когда на даче бывает один, иногда подсматривает за ней, припадая к проволочному забору, служившему границей между дачными участками, делая вид, что чинит его. Сразу не догадаешься: любопытный мужчина сливается со стволом развесистой абрикосины. Своей жены мало, что ли? Она спокойная у него, тихая, какая-то незаметная. Иной раз даже не здоровается. Сядет на скамеечку возле грядки и долго, не поднимая головы, щиплет травку. Как батрачка. Странные у супругов отношения: общаются друг с другом редко, смеха на их участке не слышно, даже когда дети и внучка приезжают. Муж ее постоянно возится с уликами, которые занимают треть участка. Видимо пчелы не любят суеты, поэтому тишина на пасеке идеальная.
Хохот, крики, беготня туда-сюда, бодрящая музыка, снующие мелковозрастные внуки – всё это раздается с дачи, расположенной справа. Буйное разноцветье флоксов, гладиолусов, астр на огородных полянках, разбросанных яркими пятнами то тут, то там, как бы подчеркивает это кипение жизни. Кажется, взрослые тоже спокойно не передвигаются, а летают на невидимых крыльях. Как ни странно, эта суета в центре дачного кооператива никому не мешает. Никто не жалуется: наверное, благостная природа сама регулирует свое состояние, поглощая резкие, визгливые звуковые нарушения.
Соседку через дорогу, нельзя заменить ни радио, ни телевидением: она в курсе всех событий – мировых, российских, дачных. «Кто, что, где, когда и с кем – все знает баба Валя, быстрее интернета; она пригвоздит любого не только фактом, но и собственной оценкой. На язык ей лучше не попадаться: возненавидишь саму себя за совершенные и неведомые тебе поступки», – утверждает ее давнишняя подруга, тоже соседка по даче. Правда, до английской любительницы сыска мисс Марпл бабе Вале не дотянуть: она не чопорна, говорит прямо, не завуалировав ни единой мысли. Дачники ее побаиваются о одновременно уважают. Поэтому все уверены, что «воры обходят наше местное сообщество из-за легендарной бабы Вали». Дай Бог!
Честно сказать, Настя ее нисколечко не боится, к замечаниям по поводу заросших грядок относится спокойно, философски – значит, так тому и быть. Соседка это чувствует и задушевно-воспитательные беседы не ведет, поздоровается – и всё. В самом начале баба Валя пыталась пометить свою виртуальную территорию и на семье Насти, но та ее предупредила: будет лезть со своими советами и замечаниями – станет героиней рассказов. Пожилая женщина толком не поняла, что с ней сделают, но с тех пор Настю учить перестала.
Надо сказать, что этот дачный колхоз с интересным названием «Пенсионер» – своеобразный рай, куда бегут от городских проблем молодые и пожилые, устав от обязательной и чаще ненужной суеты, от борьбы за место под солнцем, где клянутся они вести здоровый образ жизни и продлить вожделенные годы. Некоторые, в основном, пенсионеры, в городе по полгода не бывают – на даче есть всё: вода, свет, охрана. Насте тоже здесь нравится: ни от кого не зависишь, никому ничего не должна, кроме самой себе. Минимум удобств не умаляют дачной прелести.
Обмотавшись старой простынкой, полуголая Настена, якобы не замечая нахального соседа, пробралась в домик. На ходу включив на веранде чайник, женщина прихватила лежавшее на диване белье, халат, прошла в комнату, задернула шторки и зажгла верхний свет. Переодевшись, она до хруста костей потянулась перед овальным зеркалом, по-деревенски висевшим в простенке. Только сейчас Настя поняла, как она устала. После нескольких упражнений, почувствовав небольшое облегчение, она вернулась на веранду, заварила чай с листьями смородины, ежевики и ягодами спелой облепихи. «Попью сейчас этого настоя и перечитаю любимые страницы пушкинских „Повестей Белкина“, забытых здесь прежней хозяйкой. На ноутбук меня уже не хватит», – подумала Настя и после второй чашки, наслаждаясь запахом чая, тишиной, задремала в кресле.
