Воины морей, шипя, пенились, налетали на камни и умирали у причала, чтобы, отступив назад, возродиться вновь. Причал обветшал, держался на честном слове, покрылся мхом и, казалось, скоро сдастся на милость большим водам. Рядом покачивалось судёнышко, и морское войско лишь потому не забрало его с собой, что оно было привязано к причалу, заключено человеком, и лишь только бунт во время прилива мог освободить его. Из хижины на берегу показалась чья-то голова, затем плечи и горбатая, но сильная спина, и вот стала видна вся фигура: непропорционально короткое туловище, долговязые ноги, которые заплетались в песке, спотыкались о камни… Если смотреть вблизи, то становилось понятно, человек стар и немощен, но сила духа в нем есть, несомненно. Одежда его была опрятной, хотя и самодельной; морщинистое лицо, обожженное солнцем и замученное ветрами, держало в себе ещё жесткие черты, и весь он был похож на памятники полководцам, которые от времени потеряли свою наружность, но не свою сущность.
Старик карабкался в гору, камни катились из-под его ног, но он не отступал. Великая обязанность сковала его на этих берегах и не отпустит теперь, пока он не испустит последний свой вздох – только тогда душа его станет свободной…
За деревьями показался камень – он был создан природой, но рука человека все же прикоснулась к нему, умело выточила просторную арку пещеры, отполировала неровности, счистила мох и грязь. В эту пещеру и спустился старичок, цепляясь за корни деревьев.
