– Алекс, послушай меня! – снова настойчиво позвал его голос, звучавший словно по радиостанции на плохо настроенной волне: отдаленно и немного глухо. Вот только вся акустическая система на борту самоходной машины была в этот час выключена, и звукам извне неоткуда было взяться. Сам же невольный получатель передачи стоял в тихом одиночестве в одном из боксов закрытого в этот поздний час гаража своего владельца. Он проходил техническое обслуживание, предписанное правилами эксплуатации самоходных транспортных средств.
– Александр! – в раздавшемся голосе проступило напряжение, кто-то на той стороне явно терял терпение.
«Что за обращение такое? По имени… Чужому. С чего вдруг?» – пилот прислушался к себе.
Из глубины его сознания имя будило едва ощутимый смутный отклик. Резало слух непривычностью позабытых и словно часто слышанных некогда звуков. И это раздражало. Как раздражал и сам голос, вторгшийся в зону его слышимости и комфорта. А еще, внезапно для себя, ему захотелось откликнуться, дать знать говорившему, что он слышит этот зов, и потребовать отключиться от систем приема внешних сигналов транспортника, чтобы голос замолчал, оставив его одного в тишине. Но пилот опасался привлечь к себе внимание сигналом гудка или иными звуками, которые наверняка не остались бы незамеченными датчиками охраны гаража консула.
У того, кто принимал сейчас сигнал, не было рта в обычном понимании этого слова, и раздавшийся голос прозвучал не в динамиках, а его собственной голове, хотя это тоже будет неверной характеристикой той части машины, в которой функционировал мозг пилота самоходного транспортного средства. Аудиосообщение было направлено прямо в ядро транспортника – в место, где фактически размещался мозг пилота машины.
– Я вас слушаю, – мысленно отозвался тот, кого голос назвал Александром.
В гараже никого другого кроме него не было, а любопытство подталкивало узнать, в чем же дело. Внутреннее освещение транспортника подсветило размашистую надпись на панели управления – «Ночной Бродяга». Какая ирония, ведь бродить он не умел и тем более никогда не делал этого ночью – мощность его движка позволяла разгоняться до скорости полета едва ли не мгновенно после старта, а ночные поездки его хозяин не любил.
– То, что ты сейчас узнаешь от меня, изменит твою жизнь, но ты не должен ничего бояться. Ты нужен мне и я помогу тебе выбраться.
Бродяге не понравились эти слова, но любопытство снова перевесило осторожность. Внутренние системы управления не фиксировали взлома центрального процессора, расположенного возле ядра машины, а значит, ни одну инструкцию системы безопасности пилот не нарушал, вступив в разговор с незнакомцем.
– Говорите, – пилот направил мысленное обращение по каналу связи.
В ту же секунду загорелся индикатор полной заправки аккумулятора. Оставалось несколько минут до отключения, и обычно Бродяга тратил их на прослушивание городского радио. Вот и сейчас его тянуло включить привычную волну, но упрямое любопытство мешало это сделать.
– Меня зовут Джонатан Хейч и я – человек, – пояснил незнакомец, сразу отрицая свое искусственное происхождение. – Мы не знакомы, но я знаю тебя. Точнее, знаю о тебе. Мои слова могут показаться тебе фантастикой или бредом, но ты должен выслушать меня.
Голос звучал приглушенно, фоном следовали глухие щелчки. Бродяга не привык к такому низкому качеству вещания сигнала, заставлявшему вслушиваться в звучание каждого слова. Он молчал.
– Тебе не два года с момента создания. Тебе триста пятьдесят пять лет. Из них год ты знаешь себя как ядро частного самоходного транспортного средства, а триста двадцать три года ты провел в криосне, и все это время, в том числе тридцать один год до заморозки, ты был человеком.
Бродяга по-прежнему молчал. Он не знал, что ответить. Инструкций на этот счет в нем не было, оставалось разве что сообщить владельцу о подозрении на взлом, но не было доказательств. Поставленный на запись микрофон фиксировал тишину в салоне.
– Ты можешь оставить всё как есть, Алекс. Через два года твое ядро, используемое в качестве пилота, будет подлежать замене. К процессору транспортника подключат новое, а тебя утилизируют.
Ночной Бродяга знал этот протокол эксплуатации пилотов. Из-за износа ядро выгорало и биохимические вещества, вырабатываемые процессором, переставали усваиваться. Самую совершенную современную разработку в транспортной промышленности подлежало утилизировать – срок службы автопилотов из-за нагрузок был коротким. Хотя Бродяга не эксплуатировался в ночное время, и его ядро могло прослужить на год дольше. Ему повезло с владельцем, тот был аккуратен и не использовал его на износ.
– Это нормально, Джонатан Хейч. На смену мне придет новая модель ядра.
Выбор Бродяги пал на электронную музыку с тягучими мотивами, столь несвойственными современному звучанию. Очистив музыку от голоса, пилот прибавил звук в салоне. Динамики мягко вибрировали. Привычная процедура отключения транспортника уже была запущена.
