Стоял по летнему теплый августовский день. В воздухе пахло яблоками, они были везде – в саду, в траве, сенцах, в трапезной.
– Не ленись Татьян! Говорила с раздражением Ольга, здешняя кухарка-трапезница. Здоровая, высокая женщина. Краснощекая, сбитая, она приехала в Подмосковье 4 месяца назад с дочерью из Совгавани, это где-то в Хабаровском Крае. Оставив там сына и мужа. Уже вполне освоилась на новом месте и вела себя по хозяйски. Ей даже в голову не приходило, что у … Немеют руки от ножа, которым я спешно со всем старанием чистила яблоки, складывая их в емкости, которые стояли тут повсюду, потом мы ставили яблоки вариться на павидло. Аромат стоял на всю кухню, такой был душистый сорт яблок.
– Ну что с тобой крикнула Ольга, пристально глядя мне в глаза, спишь на ходу, спать надо ночью, а не Евангелие читать. Много вас тут молитвенников, а работать некому. По спине ручьем тек пот. Кровотечения которые длились по две недели, отнимали силы и гемоглобин был настолько низким, что любые физические движения давались с усилием и страшно кружилась голова. – Вот есть павидло все будете, а готовить желающих нет! Кого она имела ввиду? Ведь кроме ее дочери-школьницы, моего сына Вани, никого по сути не было. Люди собирались исключительно на праздники, когда служил священник. Таня жили с Ваней в воскресной школе, занимали маленькую школу и рады были, что жили отдельно от Ольги. Ольга же с дочерью Леночкой жила в небольшом деревянном доме, рядом с церковью, там же был и прекрасный яблоневый сад, который щедро наградил нас яблоками, разных сортов. Природа в этих местах была живописная, я часто ловила себя на желании уединиться, побыть в тишине, когда никто не наблюдает за тобой и не дергает. Тане никогда не было скучно наедине с собой, она наоборот искала этого и часто, когда Ольга что-нибудь говорила, она оставалась в состоянии покоя, становясь наблюдателем, как-будто смотрела сквозь нее, слушала и не слышала. Такие минуты были особенно ценны для Тани. Очень хотелось есть, она попросила перерыв на 15 минут, чтобы выпить чая.
– Не заработали еще на чай, пробурчала Ольга. Чистка яблок шла полным ходом, Ваня все время помогал матери, иногда украдкой заглядывая в глаза как бы спрашивая – мама тебе не плохо? Сын удивительным образом чувствовал Таню, Они были с ним как будто на одной волне, в одних энергиях, этой энергией была любовь без условий и сочувствие, да конечно же они жалели друг друга. Таня улыбнулась сыну, погладила по голове.
– Ну и тут не можете ни минуты друг без друга. – Татьян нельзя так мальчишек воспитывать, построже надо с ними, я вот Леночку наказывала в таком возрасте. У меня не забалуешь – сказала Ольга. Казалось она контролировала каждый шаг и хотела вторгнуться в душу, в самые потайные уголки, не оставив мне ничего… Но Таня была недосягаема. Часто она никак не реагировала на Ольгу, просто молчала… Уходя в себя. Наконец-то работа была закончена и они собрали на стол трапезу – душистые постные щи так и зазывали. Макароны, хлеб, повидло, чай. Кушали с удовольствием – проголодались.
– Ешьте сейчас! Ужинать не будем, у меня других забот полно – сказала Ольга. Было 5 часов вечера. У Тани было послушание от здешнего батюшки читать Евангелие по вечерам. Признаться она очень любила читать Евангелие – ей сразу становилось спокойно, радостно, сердце пополнялось теплотой, Таня оживала. Потом по обычаю помогала сделать сыну уроки. Ваня был на домашнем обучении, поскольку деревенская школа находилась примерно в 3 километрах от храма, на территории которого они проживали. Своего жилья не было уже лет 6, и они по благословению духовного отца, жили в монастырях и при храмах трудясь там. Сказать что было не просто скитаться по городам и весям – да нелегко с маленьким тогда еще Ванечкой, но это была их жизнь. Она принадлежала только им. Ничего не предпринимая они в простоте сердца принимали все события, все новые возникающие обстоятельства, понимая, что от них мало что зависит. Попросту не было ни сил, ни желания судиться с родственниками по вопросам раздела имущества. Их же жизнь была вполне устроена, стабильна и у родных были все возможности решить эти вопросы с выгодой для себя. Тане же с маленьким сыном все время приходилось менять места проживания и многое нашей жизни происходило спонтанно. Как-то на вопрос как быть? Как лучше поступить, мой духовник сказал – живи как приходиться принимай помощь, если кто помогает. Суды все у Бога, не суди не озлобляйся, может придет время – поймут, а может и нет. Оскудение любви, денег и сытости все хотят, комфорта опять же. Не видят многие и не понимают пути своего, смысла – зачем душа пришла… Страдания не пропускай через душу. Люби и сочувствуй другим. Когда любви нет – все пустое. И доверие имей, радуйся всему. К батюшке в лавру наведывались довольно часто, особенно если проживали не так далеко. Вот так приедут иногда в монастырь, ожидают батюшку возле привратной главного корпуса. Выйдет он на всенощную заранее чтобы с нами пообщаться немного. Бывало соберется человек 10-12 ожидая его. И тогда по дороге в храм он беседовал с чадами, леденцы раздавал, очень он внимательный был ко всем, своим чадам, что приходили за советом. Таня с сыном старались на исповедь к нему попасть, исповедуясь всегда можно было и совета спросить.Батюшка иногда говорил о таких вещах, смысл которых понимала позже. Однажды приехали они к нему в Загорские Дали, где находилось лаврское подворье. Добирались в это место на перекладных, и километра 2 шли пешком, благо день был прекрасный, золотая осень, деревенский, еще не остывший по летнему теплый воздух, солнышко еще ласковое и настроение у Тани с сыном было приподнятое. Хотелось поговорить по душам. На тот момент это была родственная душа, человек, которому она доверяла, и любила, но сомнения все-таки были. Да, конечно переездом можно было решить многие вопросы быта, но интуиция подсказывала, что это не так важно, что надо всё отпустить, просто отпустить не вовлекаясь в процессы. Мы поднялись на второй этаж братского корпуса. На подворье не было ни души. Тишина, только пение птиц и большое количество цветов и зелени отвлекали внимание. Мысли отпустили Таню, сын был рядом, он по обыкновению молчал и ее очень устраивала его немногословность. Эта привычка молчать часто уводила от неприятных ситуаций. Батюшка дал понять, что говорить желательно полушепотом, наверное здесь стояли послушники подумала Таня. И мы перешли на балкон. С полуоткрытого деревянного балкона было хорошо видно раздолье. Перед взором простирался лес и огромное зеленое пастбище с гуляющими лошадьми. Какая гармония во всем. – Безмолвие, только кажется индюки не желали молчать курлыкая. Они важно прогуливались под балконом потряхивая бородками. Батюшка сел на низенькую скамейку стоящую тут, и я опустилась на колени возле него, чтобы говорить ему на ухо, опередив мой вопрос он сказал тихо и спокойно – ехать в другую страну не надо. В Европе да и везде по миру неизвестно что будет, русских будут гнать отовсюду. Вот уедет человек туда, а вернуться не будет возможности. Но в 2009-2010 я еще не имела никакого представления о событиях которые пришлось пережить всему миру. Помолчав старчик спросил – чувствуешь в воздухе дух войны? Я посмотрела вдаль туда, туда где паслись лошади и заплакала. Слезы произвольно покатились по щекам. Что мать – поплачь только без грусти, без уныния. Сын, сидел тут на балконе тихо, прислушиваясь что говорил отец Лаврентий. Таня не обижалась на Ольгу, она ни на кого не обижалась, ее как будто поместили в стороне от всего происходящего. Внутренее спокойствие Тани обескураживало других. Ольга просто закипала, когда в трапезной таня вставала за аналой читать Евангелие. Как только начиналось чтение, дети, которые иногда посещали воскресную школу, близнецы мальчики начинали бегать, кричать, баловаться. Ольга ходила по трапезной нервно ворча, громко говорила по телефону, или начинала греметь посудой. Все приходило в движение Таня продолжала тихо читать. Иногда Оля подходила к ней или кричала с кухни
