Посвящается моей бабушке
Корсовецкой Марии Егоровне
Гыронав1 надула губы и побрела в ярангу2. Оттуда снова доносился плач младшего брата. Мама отправила дочь успокоить толстяка Омрына и найти опять убежавшего Ныракава. А ей хотелось со старшими братьями пойти на озеро. Она разбежалась бы и запрыгнула на мимо проплывавшую льдину, расставила руки и домчалась на льдине до противоположного берега. Девочка еще ни разу не плюхнулась в холодную воду, но она и не боялась, ведь Ромавъё и Нутэнли научили ее плавать.
Ныракав на своих коротких ножках бежал за белой бабочкой, но споткнулся о кочку и упал. Гыронав подбежала к нему, схватила за руку и потащила к брату в ярангу. Усадила его в пологе рядом с крепышом и пригрозила пальцем. Малыши хныкали. Девочка сердито бурчала на них, ногтем поскребла пъукпъук3 и сунула корешки им в рот. Пальцами она нечаянно дотронулась до мокрого лица Омрына, сразу одернула руку и обтерла её о кэркэр4. За это бабушка называла ее Нырэмэчункин5. Ненадолго мальчики успокоились, а их сестра мечтательно смотрела в сторону сверкающего озера, где старшие братья ловили рыбу.
Мама варила на костре мясо. Дым от огня и пар от котелка перемешивались и неслись в сторону девочки. Приятно защекотало в носу. Бабушка перебирала травы и бросала их в варево. Гыронав приготовилась вкусно поесть, как вдруг в ярангу резко вошел отец. Он хмуро глянул на дочь и недовольно спросил, где ее братья. Атэ6 отправил ее за ними, а сам с сердитым видом сел у костра. Девочка побежала, дважды она упала, путаясь в великоватом для нее кэркэре, но тут же вскакивала и мчалась к братьям. Ромавъё и Нутэнли увидели ее еще издалека и стали собираться домой. Подростки пошли к ней на встречу. Сестра примчалась к ним и, едва отдышавшись, рассказала, что отец очень зол и зовёт сыновей домой. Девочка с братьями торопливыми шагами направились к яранге. Шли молча и каждый думал, отчего атэ мог на них рассердиться. Девочка даже не поинтересовалась насчет улова.
Приблизившись к родной яранге, дети услышали, как отец кричал, что надо быстрее собираться и ехать к его старшему брату. Тэгрытгын увидел приближающихся дочь и сыновей. Они подошли ближе, всматриваясь в лицо родителя, силясь в нем прочитать причину внезапного отъезда. Папа обнял детей и сказал:
– Я увезу вас далеко и не отдам в сколу.
«В сколу»? Гыронав хотела спросить, что это такое, но лицо атэ было так озабочено, что передумала, но вопросительно посмотрела на братьев. Ромавъё и Нутэнли пожали плечами.
Сели ужинать. Бабушка бросила в костёр несколько кусочков варёного мяса и прошептала что-то. Тэгрытгын посмотрел на свою мать и тоже бросил в огонь несколько кусочков еды и плеснул чаю. Все были молчаливы и серьёзны. Даже малыши притихли, держа в ручонках по куску мяса. Гыронав догадывалась о чём просили духов отец и бабушка. Что-то девочка слышала уже «про сколу», но она тогда была занята. У приезжающего торговца мама выменяла бисер, и девочка с восхищением пересыпала его в ладонях, а в это время он рассказывал ыммэме7
