1. Глава 1 Вот и попарился в баньке
Вольгино. Поместье рода Михайловских. Глава семейства – генерал-лейтенант в отставке Степан Мефодьевич. С ним красавица-жена Елизавета и единственный сын от первой жены – девятнадцатилетний Гриша.
Раскрасневшаяся Акулина в длинной тонкой сорочке распаривала березовый веник. Гриша пил холодный квас из деревянного ковша с ручкой в виде лебедя и не сводил похотливых глаз с пышной груди, обтянутой мокрой тканью. Акулина плеснула воду на горячие камни, отчего те зашипели, и густой белый пар заполнил баню.
— Ложитесь, Григорий Степанович, — велела она. — Подставляйте спину. Буду из вас нечисть выгонять.
— Эх, Акулина, — он растянулся на верхней полати. — Откуда же в православном человеке нечисти взяться? Она сама меня боится.
Девушка усмехнулась и принялась лупить по белому заду и веснушчатой спине.
— Ой…ой…Ой! Ты чего?! — вскрикнул он. — Словно плетьми бьешь!
Однако Акулина только рассмеялась, схватила второй веник и покрыла хлесткими ударами тело барина.
— Осторожнее! Ой! Ай! У-у-у, больно же! — он вскочил, выбежал в предбанник и открыл дверь на улицу.
Прохладный влажный ветер обдул разгоряченное тело. Осень наступила недавно, но уже вовсю наводила свои порядки. Деревья стояли полуголые, низко висящие серые тучи моросили мелким холодным дождем.
— Гри-шка! — услышал он зычный бас Степана Мефодьевича. — Гришка, где ты?!
— Чем опять прогневали батюшку? — сзади подошла Акулина и набросила на плечи простынь.
Гриша не стал отвечать. Во-первых, не гоже отчитываться перед дворовой девкой, а, во-вторых, она все равно ничем не поможет. Только вчера с города вернулся, а вести уже догнали.
Есть у Степана Мефодьевича старинный друг из купеческого рода Илья Игоревич Соколов. Илья Игоревич держит двухэтажное заведение с разного рода товарами, от пряников до оружия. И есть у него дочка Лида, одногодка Гриши. Лидия Ильинична никогда не нравилась Гришке: худая, почти плоская, с желтым цветом лица и темными кругами под глазами. Она без конца кричала на своих нянек и постоянно ела капусту: свежую, вареную, квашеную.
— А почему Лидка одну капусту грызет? — как-то спросил Гриша отца. Тот захихикал в кулак и еле слышно ответил:
— Чтобы сиськи выросли.
Не дале, как три месяца назад упросил Степан Мефодьевич сынка Гришку съездить с ним в гости к другу. Гужбанили они там знатно, посетили все приличные и неприличные места. А перед отъездом, надравшись крепкими напитками, отцы решили поженить детей.
— А что? Чем не пара? — стукнул кулаком по столу Илья Игоревич. — Лидонька у меня умная, образованная. Одних гувернанток у нее семь было. И французский знает и немецкий. А как начнет петь.
Он прижал руку к сердцу, прикрыл глаза и закачался, словно слушал ее пение.
— Ну, а приданное? — осторожно спросил Степан Мефодьевич и прищурил пьяные очи.
— Не обижу! Можешь не сомневаться. Сам знаешь, одна она у меня. Помру – все ей достанется. Гришка у тебя – славный молодец, любо-дорого посмотреть. А какие у нас с тобой внуки будут красивые да умные!
Полусонный Гриша не обращал внимания на стариковские разговоры, но для приличия всегда кивал, когда к нему обращались. Вот и в этот раз, Степан Мефодьевич зыркнул на сына и строго спросил:
— Женишься на Лиде?
Тот кивнул, даже не расслышав вопрос, и продолжил наблюдать за мухой, прилипшей к вязкой капле меда на столе. Думать не хотелось, да и не мог он: организм, непривыкший к длительным возлияниям, требовал отдыха. Друзья пожали руки и принялись обсуждать предстоящую свадьбу, а Гриша заснул прямо за столом.
— Осенью свадьбу сыграем, — сказал Степан Мефодьевич, когда они на следующее утро двинулись с покупками домой в Вольгино.
— Какую еще свадьбу? — с трудом спросил юноша. У него жутко болела голова, а от мерного шага лошади укачивало.
Степан Мефодьевич с сочувствием посмотрел на сына и решил подождать с обсуждением такого важного вопроса. Только неделю спустя, он сел напротив Гриши на крыльце веранды и, сурово сдвинув брови, сказал:
— Ты, я видел, опять с Акулиной на сеновал ходил. Надо бы остепениться, если жениться собрался.
Гриша чуть не подавился яблоком:
— Чего?
— Прекращай, говорю, по бабам лазить. А то Лидке быстро доложат, а мне потом краснеть из-за тебя перед Ильей.
Ошарашенные глаза сына и выпавшее из его рук яблоко, подсказали отставному генералу-лейтенанту, что он поторопился с нравоучением.
— Да уж ладно, — махнул он рукой. — Гуляй напоследок. Но потом, ни-ни!
— Батюшка, какая свадьба? Какая Лидка? — наконец выдавил Гриша. — Тебе сон, что ли, приснился?
— Ты как с отцом разговариваешь, дурень! Не погляжу, что вырос, быстро достану нагайку и отхлещу по заду.
Но Гриша не унимался:
— Какая-такая свадьба, я спрашиваю?
— Твоя с Лидой, — напомнил отец. — Мы с Ильей решили, что до октября подождем. Как раз успеем урожай собрать и продать. Потом виноградные вина закупим и гостей нагоним. Лизонька, моя голубушка, тоже хотела своих родителей позвать. Олтуховых пригласим, давно не виделись, а тут повод такой радостный…
— Батюшка! — Гриша вскочил на ноги. — Да с чего ты взял, что я Лидку-оглоблю в жены возьму?
