ГЛАВА 1.
Человек в легком сером пальто взирал на Барселону с горы Тибидабо. Сильный ураганный ветер, нагнавший туч на город, порывами орошал все вокруг холодным, не по-весеннему колючим дождем. Опавшие цветы покрывали смотровую площадку фиолетовым ковром. А полы его сухого пальто не шевелились от ветра, да и сам он, казалось, не замечал бури вокруг.
Тот самый парень, что отдал кулон Избранной Насте, приблизился почтительно сзади, встал рядом так, чтобы его присутствие стало заметно.
- Габриэль наказан, - доложил парень.
- Что он натворил? - раздался тихий, ровный голос.
- То же, что и большинство, - парень опустил голову. – Он старался «сохранять дистанцию» и «не вмешиваться». В результате проявил халатность и допустил появление Ноктурны.
- Не казни его слишком, Рафаэль.
Парень дернулся.
- Я не казнил... ну, самую малость.
- Что ты придумал? – с любопытством спросил его собеседник.
- Забрал его память и оставил ему ровно столько, сколько необходимо, чтобы найти Избранную.
- Хорошо. Нашел?
- Пока нет, он рядом, но еще ничего не понял.
- А поймет? – собеседник глянул на парня, и тот уловил в мимолетном взгляде смех.
Парень пожал плечами.
– Что ж, мы сделали достаточно, Рафаэль, - мягко успокоил его собеседник. - Теперь понаблюдаем.
Рафаэль некоторое время стоял молча, но потом не выдержал:
- Можно ли мне спросить?
Его собеседник улыбнулся уголком рта, так, чтобы архангел этого не увидел.
- Ты уже спрашиваешь.
- Почему Ты любишь его?
Он не называл имени. Но они оба знали, что речь не о Габриэле.
- Он тот, кого все ненавидят. Кроме тех, кто понимает его. А я понимаю его, как никто другой.
- Но ты наказал его вместе с остальными. Отказался от него, свергнул. Не понимаю… Какая разница между ним и остальными?
- Иногда, чтобы научить ребенка плавать, любящие родители бросают его в воду. Когда-нибудь ты все поймешь, Рафаэль.
- Мне его не хватает, - архангел с грустью посмотрел на город.
- Так кто тебе мешает?
Рафаэль внимательно посмотрел своему собеседнику в глаза.
- Но разве... Разве можно нам...
В почти прозрачных от внутреннего света глазах собеседника он прочел ответ:
- Я никогда не запрещал.
Весь мир, казалось, сошел с ума. Где-то стояла дикая жара, кого-то заливало дождями, бури и смерчи разрушали целые страны, землетрясения и цунами грозили окончательно стереть с лица земли многочисленные населенные пункты. Катастрофы случались одна за другой, предсказать, где случится следующее несчастье, было невозможно. Каждый день агенты слушали новости, все больше впадая в уныние: поиски балерины пока ничего не давали. А вот Ноктурна все чаще напоминала о себе.
Граф Виттури был рядом, но наедине с ним Настя больше не оставалась. Отчасти потому что сама боялась этого. Она знала, что большего ей не дано. Ведь тот поцелуй она выпросила у него. Вот и довольно. Он пожалел ее, пошел ей навстречу. Просить большего не нужно.
Она начала замечать за собой странную необходимость время от времени бывать на природе. Это было похоже на голод: ей остро порой было нужно оказаться в лесу или у моря. Первое время было неудобно просить об этом агентов, но однажды, когда они с Ликой готовили чай на кухне, она покачнулась от слабости, Лика вскрикнула, рассыпав заварку, бросилась к Насте, сползавшей на пол. Это было не головокружение, а просто ощущение отсутствия сил, словно она очень давно не спала и не отдыхала. Граф Виттури оказался рядом. Подхватил ее и крикнул Сержу, что нужна машина.
Они отвезли ее на гору, что совсем рядом с Барселоной, и пока Настя приходила в себя, граф Виттури отчитывал ее сухо и зло:
- Настя, в следующий раз предупреждай, мы будем вывозить тебя в любое время, в любую погоду.
- Но что со мной?
- Ты все больше зависишь от сил природы, - рука графа мимолетно коснулась ее щеки. – Слишком много затрат эмоциональных и физических. Тебе необходимо пополнять энергию.
Они еще долго сидели с ней там в лесу, переговариваясь о последних событиях, пытаясь нащупать след Ноктурны во всех происходящих катаклизмах.
Так и повелось. Два-три раза в неделю Настя ездила в горы с Ликой, графом и Сержем. Иногда вместо Сержа был Диего, иногда Габриэль. Итсаску целыми днями сидела в базах данных.
Чем чаще Настя попадала из города на природу, тем больше начинала чувствовать ее иначе.
Прикасаясь к дереву, она чувствовала движение соков внутри, начинала понимать, что от разных деревьев энергия идет разная, где более вязкая, где более легкая. Когда она входила в воду, то тоже ощущала, как вода забирает из нее ненужное, пережитое, переработанное, а взамен словно обновляет ей кровь. Когда касалась земли, она чувствовала себя частью ее, словно распадалась на камни, глину, песок…
Это приводило ее в такой восторг, что она даже рассказала об этом графу Виттури. Тот слушал, слегка улыбаясь, внимательно разглядывая ее, убеждаясь снова и снова, что она - иная, как города, что зовут ее к себе. Ни одна земная женщина не могла так спокойно общаться с ним после сближения, и это успокаивало его и в то же время раздражало. Как ангел, он восхищался ее стойкостью и контролем перед соблазном, а как демон все больше испытывал желание искусить снова. Ее природа была абсолютно человеческой, но дары Старой Матери раскрывали в ней самые лучшие качества, перерабатывали ее человеческую природу и соединяли ее с природой куда более древней и мудрой, полной огромной силы и энергии. А ее способность видеть призраков восхищала и вносила сумятицу в повседневную жизнь: было забавно смотреть, как Настя с серьезным видом спорит о чем-то с пустотой или смеется, очевидно, удачным шуткам Папы Римского, в последнее время призрак и девушка стали друзьями, и это тоже делало ее особенной.
