На кладбище была тишина и покой. Лучи закатного солнца пробивались сквозь молодую листву и отбрасывали длинные тени. В воздухе пахло землей и весенней прохладой. Старые могильные камни словно провожали взглядом трех молодых людей, покидающих цитадель покоя, скорби и смерти. Ангелы, обнимавшие их, с тоской вздыхали, до исступления перечитывая эпитафии, выгравированные на тех самых камнях, а фамильные склепы монументально стояли в тени, и, казалось, им не было никакого дела ни до кого из присутствующих, будь то готы или местные сторожа, смотрители кладбища. Их делом было охранять покой тех, кто ушел в мир иной, испокон веков и до последних лет существования. Поросшие мхом, посеревшие от времени, с неизменными черными изгородями и траурными фигурами, они тяжело вздыхали.
– Темнеет уже не так рано, – поделилась наблюдениями Шабрири, и Рейм кивнул, хотя даже не вник в смысл сказанных ею слов. Парень в очередной раз обернулся.
– Что-то не так? – спросил Герман.
– Тот мужчина, – Рейм кивнул куда-то вперед, – он следит за нами?
– Какой мужчина? – поинтересовалась Шабрири и тоже обернулась, но на аллее уже никого не было.
– Должно быть, показалось, – сказал Рейм и пожал плечами. Герман похлопал его по плечу.
– Ты в порядке?
– Да, все нормально, – Рейм даже попытался улыбнуться, но вышло у него это скверно. – Вы тогда езжайте без меня, а я буду позже. Еще побуду здесь. Есть о чем подумать.
Шабрири и Герман переглянулись.
– Хорошо, приезжай, как сочтешь нужным, ключи у тебя есть. Мы всегда будем рады тебя видеть, – и Шабрири обняла его.
– Спасибо, что сходили со мной.
Герман понимающе кивнул, похлопал его по плечу и, взяв Шабрири за руку, продолжил путь по аллее.
Какое-то время Рейм стоял на месте, смотря себе под ноги, или ходил взад-вперед, пока на аллее снова ни появился тот мужчина. Это был немолодой человек лет пятидесяти, с седыми волосами, зачесанными назад, аккуратной бородой и небольшими очками-пенсне, которые тот носил на кончике носа.
Он медленно брел по аллее, и Рейму уже начало казаться, что мужчина и впрямь просто прогуливается после посещения могилы кого-то из друзей, коллег или родных. Но так могло показаться лишь на первый взгляд. Рейм приметил мужчину еще там, недалеко от могилы Марго, и уже тогда Рейму показалось, что мужчина словно наблюдает за ним. Одет мужчина был со вкусом: на нем был дорогой черный костюм с черной рубашкой и расстегнутой пуговицей на воротнике, недлинное пальто, черные ботинки. Поравнявшись с Реймом, мужчина кивнул парню в знак приветствия и остановился.
– Хороший день для посещения кладбища, Вы не находите? Безветренно, светит солнце. Ну и, конечно же, тихо, безлюдно.
– Я с Вами согласен, если, конечно, для посещения кладбища день может быть хорошим, – сказал Рейм, изучая мужчину.
– Меня зовут Виктор Михайлович, но можете называть меня просто Виктор, – и мужчина протянул Рейму визитную карточку. На визитной карточке значилось: «Доктор Сегаев В. М.» и номер телефона. В правом углу карточки располагались логотип и название учреждения, где, по всей видимости, работал доктор.
– Благодарю, – сказал Рейм и убрал визитку в карман.
– Пришли к той очаровательной девушке? Мне искренне жаль. Простите, не знаю Вашего имени.
– Рейм.
– Рейм… Вы не против? – и доктор Сегаев указал на обратную сторону аллеи, приглашая пройтись. Они неспешно пошли по кладбищу. – Я пришел к своей супруге, она умерла не так давно, – мужчина вздохнул. Рейм еле заметно кивнул, таким образом выражая свои соболезнования. Мужчина улыбнулся.
– Знаю, Вам не легче, а может и во сто раз тяжелей, так как Ваши души столь юные, а уже приходится познавать боль утраты. Вижу, Вы любили ее, по глазам Вашим вижу.
Рейм недобро усмехнулся, взмахнул рукой перед собой, разгоняя мошек на своем пути.
– Обычно говорят, что при утере близких, любимых нам людей в душе полное опустошение, словно и души нет никакой. Смятение. А у меня наоборот, такая тяжесть после ее смерти, словно в душу камней положили, и никакой воде их не сточить. Я очень ее люблю, Вы правы, она всегда будет в моем сердце.
– А те двое, что были с Вами – Ваши друзья, должно быть?
– Да. Они очень беспокоятся за меня, я чувствую это. Всегда, если я хочу остаться один, все кругом начинают переглядываться, и не просто переглядываться, а словно они общаются телепатически, задают друг другу вопросы, отвечают на них, о чем-то между собой договариваются. Решают оставить меня в покое или все-таки составить компанию. Я их очень ценю, но со стороны это выглядит немного…
– Странным?
– Да, и я не знаю, как утешить их, как развеять их беспокойство.
– Вам повезло, молодой человек, среди моих коллег и знакомых сопереживание стало редкостью. Отчасти это связано с той сферой, в которой я работаю.
