В современном нам мире проблема «несостоявшихся» («провалившихся», «слабых», «непризнанных» и пр.) государств, значительная часть территорий которых не контролируется центральными органами управления, имеет тенденцию к обострению. Неинституционализированные государства (даже будучи частично признанными) являются, как правило, временными (на пару лет) образованиями. Однако неконтролируемые территории таких государств успевают оказаться под влиянием террористических группировок, что дестабилизирует ситуацию не только в определенном регионе. Анализ же причин появления таких государств фактически остается за скобками рассмотрения политологов и специалистов в сфере международных отношений в незападном мире.
Из «арабского региона», в котором формирование национальных государств было сопряжено с региональной и исторической спецификой, рядом определенных сложностей, в частности ирредентистскими движениями, Палестина или Палестинская национальная автономия (ПНА)[1] выделяется в исключительный по важности случай, не только регионального, но и мирового масштаба.
Будучи частично непризнанной, Палестина является не первым и не последним государством, проходящим в своем развитии сложный этап непризнания, одновременно выступающим в качестве активного игрока региональных и международных отношений, оказывающим влияние на процессы мировой политики, учитывая постоянное взаимодействие руководства ПНА с ведущими национальными государствами и международным сообществом в целом.
Палестина входит в состав Лиги Арабских Государств, Организации Исламского сотрудничества и официально признана 135 государствами- членами ООН. Этого было бы достаточно для того, чтобы стать полноправным членом ООН (так как это более 2/3 государств из 193 членов ООН, по условиям организации необходимых для поддержки при голосовании в Генеральной Ассамблее ООН). Однако Палестина довольствуется лишь статусом государства-наблюдателя из-за непризнания такими постоянными членами Совета Безопасности ООН, как США, Великобритания и Франция. При этом сама ООН неустанно в своих резолюциях заявляет о «реализации неотъемлемых прав палестинского народа, включая право на самоопределение; урегулирование путем переговоров палестино-израильского конфликта во всех аспектах, влекущее за собой прекращение израильской оккупации и независимость суверенного, жизнеспособного, сопредельного и демократического Палестинского Государства в границах 1967 г. со столицей в Восточном Иерусалиме; справедливое решение проблемы палестинских беженцев на основе резолюции ГА ООН 194 (III) и пр. резолюций. Строительство Израилем поселений называется не иначе как «не законное», звучит призыв к облегчению экономических потерь палестинской стороны от израильской оккупации, препятствующей развитию Палестины. «Международное сообщество» периодически высказывается за принятие мер к освобождению палестинских заключенных и пресечению противоправных действий со стороны Израиля, включая административные задержания[2].
Дистанцировавшись, насколько это возможно, от набора стандартных предвзятых риторик, присущих как израильской, так и палестинской стороне, еще раз зададимся вопросом: имеют ли палестинцы (или – в израильской трактовке – «арабы территорий») основания для своего обособления от арабской нации в качестве отдельного народа? Иными словами, суверенны ли палестинцы[3]? Ведь только народ, будучи суверенным, обладает правом на свободу выбора общественного строя, на тот или иной тип экономического развития, господствующее мировоззрение и даже формулирование своих критериев добра и зла.
Имеют ли палестинцы отличный от всей арабской нации исторический опыт? Если нет, то претензии на право жить в своем независимом государстве теряют основополагающий аргумент. В таком случае разговор о государственности в принципе теряет смысл, так как независимое государство может возникнуть только на основе суверенности народа.
Если же «арабы Палестины» имели как минимум эксклюзивный исторический опыт, то в чем тогда его специфика, и каким образом она оказывает влияние на политический и институциональный процесс в Палестине сегодня?
Поэтому помимо идеи сопоставления исторических условий образования государств, в том числе «несостоявшихся» как на западе, так и в Ближневосточном регионе, ставится задача анализа случая Палестины как «особого кейса» в арабском мире. Не случайно исследование институционализации политической системы Палестинского «государства в пути» является предметом пристального научного внимания политологов, специалистов-международников не только в арабском мире. На то имеются веские причины.
Во-первых, мотивы отказа палестинцам в праве на государство опираются на конкретную доказательную базу, точно так же как приводятся убедительные аргументы в пользу обоснованности требований создания Палестинского государства. Вспомним, что еще до Сионистского конгресса в Базеле (1897 г.) Теодор Герцль писал, что «сионизм – это еврейский народ в пути». Со временем в сионистском движении эта формула была перефразирована: «сионизм – это еврейское государство в пути»
