Кухонная комната обычного девятиэтажного жилого дома. Вечер. Двое. Петрович, 50 лет. Валентин, 32 года. Выпивают.
– …Так и познакомились. Вот телефон дала, – Валентин протянул выпившему Петровичу проездной билет. Петрович пытался рассмотреть на нем номер.
– Ну, и что теперь делать думаешь? – спросил Петрович.
– Думаю позвонить, – ответил Валентин.
Валентин задумался, держа в руках билет. Петрович наполнил две рюмки водкой. Осушил одну из них. Закусил маринованным огурцом.
– Не могу сказать, чтобы да или чтобы нет… Понимаешь?
Валентин осушил рюмку. Скривился. Запил водку соком.
– И жена есть, и с этой встретиться хочется. Уж она передо мной и так, и так…
В коридоре раздался звонок. Валентин открыл дверь.
За порогом стояли двое. Женщина в годах с растрепанными волосами, в соломенной шляпе, голубой фате, мужчина в белой простыне, на голове у него был убор из белого картона, в центре которого было нарисовано зеленое дерево.
– А мы все знаем, – сказал мужчина.
– Все, – сказала женщина.
– Что вы знаете? – спросил Валентин.
– И обо всем, – сказал мужчина.
– А ну, давай проходи, – сказал Валентин.
Валентин был изрядно пьян. Он стал проталкивать незнакомцев в прихожую. Гости переглянулись друг с другом.
– Ну…
Люди переглянулись.
– Мы знаем, как переместиться из тентурии в антитентурию.
– Мы с планеты Хизук 201, в тентурии, галактика Бета в спирали. Хотим пригласить вас на мероприятие, – сказала женщина.
Возникло молчание.
К ним присоединился Петрович с сигаретой во рту.
– Куда?.. – спросил Валентин.
Мужчина достал из кармана балахона небольшой диск, разделенный поперек на две половины.
– Вот это машинка перемещения. Нажатие на один из контактов приводит к перемещению по Вселенной.
– На нашей планете сегодня планируется выбор главного хаоби, – дополнила женщина, – по истечении семидесяти циклов в тентурии одной из галактической спирали разрешается принять на торжестве другой галактической спирали в одном из главных мероприятий планет.
– Да, – дополнил радостно мужчина, – наш выбор пал на более цивилизованную планету, расположенную левей от Большой Медведицы.
– Но наугад мы взяли вашу под номером 013, – сказала женщина.
– Я ничего покупать не буду… – сказал Валентин.
Он вытянул руки перед собой.
– У меня денег-то нету…
– Ну-ка, Валя, может, это у них куплю я… А ну, что у вас, дай-ка, я заценю…
Петрович выхватил из рук мужчины прибор и ткнул пальцем на контакт.
Вокруг них оказалась пустыня ослепительного песка. На синем небе светило Солнце. Петрович, оглядевшись, с невозмутимостью подкурил сигарету зажигалкой.
– Что, переместились? – спросил Валентин.
– Ну да… Эта штучка, вероятно, дорого стоит… Мне ее точно не закупить, – сказал Петрович.
– Ладно, хоть ветра-то нету, а то… так-то в одной рубахе… Жаль, что штаны на ворсе, зимний период.… У тебя-то дома попрохладнее было.
Петрович огляделся. Снял штаны. На Валентине была майка поверх нее рубаха и брюки-трико.
– Н-да, это тебе не спортивки, но за шорты сойдет, – сказал Петрович, оставшись в семейных трусах.
– Петрович, гляди…
Издалека по песку что-то приближалось.
Через некоторое время Петрович откинул окурок, когда с ними поравнялась тарантайка.
С транспорта выскочил худой парень с лохматой шевелюрой.
– Кто вы?!
Он вытянулся, выкрутив ладони и укрепив их на боках.
– Так, проезжие… – сказал Петрович.
– Хе… Приезжие… – сказал Валентин.
Незнакомец достал губную гармошку.
– Хочешь… Тушга?.. Хе-хе…
– Спасибо, – сказал Петрович, – купили уже… не знамо, что… Ты, мил человек, подскажи лучше, где Москва?..
Незнакомец важно потянулся.
– Хе!.. Хе-хе…
Он, вальяжно подталкивая колени вверх, словно они отскакивали от поверхности, не снимая с них взгляда, обойдя их, вернулся обратно.
– Хе, хе-хе…
Стал наигрывать какую-то мелодию (появилась фонограмма группы «Doors», песня «Danger»,) он запел:
Ты просто прохожий, люди чужды.
И одиноко, их лица мерзки.
Женщины кажутся порочны тебе,
Улицы кривы, ты не в себе.
Когда ты чужой,
Дождь скрывает тебя.
Когда ты чужой,
Никто не вспомнит тебя.
Когда ты чужой,
Когда ты чужой,
Когда ты чужой.
– Хе, хе-хе…
(Фонограмма прекратилась.)
Он засунул гармошку в карман. Прыгнул на тарантайку и умчался прочь.
– Да, веселый паренек, ничего не скажешь, – сказал Петрович.
Петрович перекинул штаны через левое плечо.
– Петрович, я как бы даже протрезвел, как попал сюда.
– Такая же вещь.
Они снова оглядели местность.
Люди шли по пустыне. Петрович в тапках, которые часто застревали в песке. Валентин в черных носках, ему было идти легче.
– Петрович, да снял бы ты эти тапки. Они тебе мешают идти.
– Не могу, Валя, принцип, что надел перед поездкой, не брошу.
Через некоторое время. Те же. Пустыня. Солнце. Изредка следы бывшей цивилизации, разрушенные столбы колонн.
– Да-а.… Сушит в горле что-то, – сказал Петрович.
– Сушняк, наверное, Петрович.
– Сушняк не такой, тут просто жажда. Я с утра дома не завтракал, после работы сразу домой хотел. После тебя хотел на такси до дому.
– Зачем же ты нажимал на эту штуковину, у этих… как их там?..
– Из тентурии…
– Ну да…
– А пес их знал, что они из тентурии…
