Детский лагерь – не просто место, где можно весело провести время. Никогда не казалось странным, что огромное количество детей, молодых вожатых и организаторов, которые ещё не видели в зеркале на своей голове седых волос, собирают в одном месте и отрывают от остального мира на целую смену, пока на место одних бедолаг не приедут другие? Это ведь действительно вызывает подозрения. В детском лагере нет ни одного работника, который пожил на свете своё и встречает старость. «Нет морщинам и седым волосам!» – наверное, это истинный девиз такого заведения…
Рина, желая подзаработать в последний месяц лета, приехала на базу детского лагеря на машине, чтобы занять должность вожатой. Автобусы прибудут только завтра, поэтому пришлось искать альтернативу. И эта альтернатива вышла ей в кругленькую сумму за такси. Надежды на то, что лагерь будет уютным, пропали вместе с вывеской. Она валялась около входа. Рина уже представляла сотни недовольных звонков, уезжающих раньше положенного детей и миллионы проверок. Но это не её заботы. Рина подошла к будке, в которой положено было сидеть охраннику и впускать только нужных людей. Но охранника видно не было. Рина поставила свой чемодан на землю и начала со всей дури колотить в маленькое стеклянное окошко. Кроме этого звука она не слышала ничего. Ни птицы не пели, ни кузнечики не стрекотали, даже шелеста листвы не было, хотя лагерь находился в самой чаще леса. Было очень тихо. Будто сама природа боялась пошевелиться и разгневать кого-то. Поэтому Рина вздрогнула, когда её сзади рукой по плечу похлопал молодой и солидный человек в темно-синей куртке. Он подошёл неимоверно тихо. Рина бы услышала его через стук, не так громко она и била в окно. А он будто из-под земли вылез. Хриплым еле слышным голосом охранник произнёс:
– Долго ещё барабанить будешь? Вожатая?
– Вожатая.
– Так проходи. Чего за зря стекла выбивать. Опять ночью продует. Слышишь, голоса совсем нет. Все из-за таких как ты. Повыбивают стекла и спят спокойно. Деспоты.
Охранник открыл дверь. Взору Рины предстала поистине мрачная картина. Дорожки, ведущие в корпуса были настолько потрепанными, что рядом с ними были протоптаны тропинки. Сами корпуса снаружи были похожи на сгоревшие сараи. Даже яркая краска их не спасала. Зелёный цвет сам расползался по отдельным местам, обнажая чёрные дыры. Из приличного на всей территории виднелась только огромная круглая беседка. Весь бюджет лагеря, видимо ушёл в неё. Она была застеклена, сделана из тёмных благородных досок, с милейшими фонариками снаружи. Если бы этой беседки не было, можно было бы сказать, что лагерь давно забросили. Это можно было бы сказать и по абсолютной тишине и отсутствию людей на улице, в этот прекрасный августовский день. Не было никого. Рина хотела уже спросить у охранника, куда ей идти, но тот снова исчез. Будто его рабочее место не такое уж и рабочее.
К ногам Рины, которая пыталась протащить чемодан по столь ужасной дороге, подошла серая кошка. Она начала ласкаться и Рина, как истинная кошатница, села на корточки и начала её гладить. Кошка ласкалась и тёрлась об колени девушки, но потом резко вспрыгнула и, раздирая когтями землю, убежала. Рина почувствовала резкое недомогание. Голова заболела. Она подняла взгляд. Прямо перед ней появилась рука. Она принадлежала симпатичному парню, который, как и охранник, появился перед ней совершенно бесшумно. Эти появления стали напрягать Рину. Но девушка не отказалась от помощи. Она взялась за руку и поднялась.
– Я бы на твоём месте к Марципану не привязывался. Будет каждое утро приносить тебе живых мышей. Рина?
– Я Рина.
– Я Господин старший вожатый. По всем вопросам можешь обращаться ко мне. Пошли познакомлю с остальными. У нас репетиция открытия. Вливайся быстрее. Времени на раскачку нет совсем. Завтра заезд, а у нас и кот не валялся. Только Марципан. Но его лучше держать подальше. Если у ребёнка окажется аллергия, попадёт сильно. Давай чемодан. Помогу дотащить.
Парень взял у Рины чемодан и отвёз его в актовый зал. Выглядел внутри он ещё хуже, чем снаружи. Стены были не просто старыми. Они были то ли изрезаны, то ли исцарапаны. А ещё они были важными. Запах в актовом зале был отвратным. Будто что-то разлагалось под полом. Остальные вожатые сидели на скамейках. Две девчонки, которые уселись на сцене, увидев Господина старшего вожатого с Риной, начали не очень тихо шептаться. Рина их услышала.
– Ставлю зарплату на то, что её сожрут.
– Зарплату, что сбежит по собственному.
Разбил их сам Господин старший вожатый, который поднимался на сцену. К нему поспешно подбежал парень из зала и подал микрофон. И также быстро спустился вниз.
– Так. Чего расселись? Встаём и повторяем танцы. Дальше по плану обед. После обеда все готовим до поздней ночи, – произнёс Господин старший вожатый, оценивая настрой остальных сотрудников лагеря.
– Извините, – подняла руку Рина.
– Ах, точно. Вадим! – крикнул Господин старший вожатый и когда парень, приносивший ему микрофон, поднялся на сцену, он рукой поманил наверх Рину. В этом движении пальцев и кисти что-то было не естественным: то ли взгляд, то ли странное положение бровей, то ли волосы, которые были уложены на улице, а теперь взъерошены и стоявшие дыбом. Но Рина все равно поднялась.
