1. Пролог
Со всего духу бегу по засыпанной снегом дорожке.
Снег хрустит под ногами, он летит в лицо с порывами ветра, он валится с неба красивой холодной крупкой.
Но мне не до красот вокруг.
Мне только добежать до крыльца. Вон оно, всего в нескольких метрах, вон дом, там уютно светятся окна, в столовой в разгаре ужин.
Ну почему я поперлась до машины, почему именно сейчас мне понадобилась эта проклятая сумка.
За спиной скрипит снег. Под мужскими ботинками.
Он не остановился, он гонится за мной.
И ему удобнее, это я, подхватив длинный шлейф платья, в туфлях на каблуках несусь по сугробам.
А он...
Он перехватывает меня, когда я уже почти у цели. У первой ступеньки крыльца. Сильные руки стискивают талию и отрывают меня от земли.
Открываю рот и визжу, выкрикиваю имя мужа. Верчусь и ногтями впиваюсь в кисти преследователя.
- Заткнись, - звучит над ухом тихий приказ.
И в этом грубом слове сказанном низким голосом, столько едва сдерживаемой ярости, что я сразу замолкаю. Этот мужчина, который сейчас крепко сцапал меня - я знаю его всего-ничего. Но уже уяснила - его лучше не злить. Он церемониться не станет, он меня просто прибьет.
Он тащит меня к воротам. Не несёт, а именно тащит, равнодушно, будто куклу. В снег падает одна туфля, за ней другая, остаюсь босиком, вплотную прижата к его торсу.
Он даже без пальто, караулил меня на улице в одном костюме, у таких, как он кровь горячая, лавой растекается по венам.
Такие, как он - враги.
Охотники.
Главная цель которых - истребить демонов.
А я...
- Лили! - слышу позади голос мужа.
Моего спасителя.
Слава богам. Внутри разливается облегчение. Он меня не отдаст, он что-нибудь придумает.
Мой преследователь резко разворачивается. Меня не отпускает, держит перед собой, словно щит.
Смотрю на Демьяна. Муж сбегает по крыльцу, в руках у него трость. Гладкая палка из темного дерева с острым стальным набалдашником. И этот заострённый конец он направляет на нас.
- Осман, - говорит он. - Отпусти ее. Сами разберемся.
Ощущаю тихий смешок, который Осман выдыхает мне в макушку. Перехватывает меня одной рукой, легко удерживает.
Другая его ладонь ложится мне на грудь. Скользит по платью, большой палец небрежно задевает торчащий сквозь ткань сосок. Его рука замирает под левой грудью, накрывая сердце. Надавливает.
Из моего горла вырывается хрип. Ладонь мужчины вдруг отдает холодом, будто железными щипцами пробирается под кожу и зажимает.
- В общем, смотри, Демьян, - Осман убирает руку, и мне враз становится легче дышать. Успеваю заметить на его ладони какую-то черную татуировку, прежде чем он показывает ее Демьяну. - Эта печать моя страховка. Прежде чем ты успеешь замахнуться своей волшебной палкой - я сделаю вот так, - он снова прижимает ладонь с печатью к моему сердцу, выбивая из меня хрипы, - и ты веками будешь искать свою жену в преисподней.
На нас падает снег, в оранжевом свете фонарей кружится, танцует. Демьян смотрит на меня и молчит. Лицо мужа бледное, на нем нездоровым блеском горят черные глаза.
Угрозы, которыми бросается Охотник, для меня непонятны. Но мне больно сердце, когда его ладонь под грудью. И это нехорошо. И Демьян это знает и видит. Он думает.
- Ясно, - Демьян опускает трость. - Чего ты хочешь?
- Ты не понял? - Осман усмехается. Встряхивает меня, будто вещь. И как о вещи говорит, - вот это мне надо. Это я забираю.
Чувствую, что во мне поднимается злость и тут же скатывается куда-то в желудок, сердце учащенно бьётся, готовое выпрыгнуть, не могу сосредоточиться, даже руку поднять не могу, чтобы сбросить ядовитую мужскую ладонь.
- Забираешь, - повторяет Демьян. Его губы складываются в недобрую гримассу, с такой улыбочкой клоуны-убийцы в ужастиках разгуливают с ножом наперевес. - Ты забираешь мою беременную жену.
- А она беременна? - ладонь охотника перемещается на мой плоский живот, беззастенчиво ощупывает. - Не похоже.
- Отпусти ее, - Демьян подаётся вперёд, стальной конец трости снова упирает в лицо Османа.
- У-убери, - хриплю с трудом. Сама не понимаю, к кому из мужчин обращаюсь, перед глазами покачиваются деревья, ряд одинаковых черных джипов, Демьян.
На самом деле ещё не знаю, беременна ли я, Демьян уверен, что да, а я как раз и выбежала за сумкой, которую оставила в машине. Там лежит тест, я его купила сегодня.
Проверила, называется.
- Мы уходим, - говорит Охотник, подхватывая меня удобнее. - Ли-ли, - по слогам тянет он мое имя, и в голосе его звучит неприкрытая неприязнь.
Он спокойно разворачивается спиной. К моему мужу. В руках которого оружие.
На секунду представляю, как острый клинок вспарывает пиджак и рубашку под лопаткой Османа, точным толчком проникает в сердце.
Но ладонь Османа у меня под грудью, как колючая льдышка, как игла, и мне кажется, что я усну, будто спящая красавица, если та печать проникнет в мою кровь.
И Демьян его не останавливает. Ни когда мы выходим в ворота, ни когда Осман закидывает меня в машину.
- Постой, - в волнении перехватываю его руку, удерживаю в салоне. Внутри ещё теплится слабая надежда договориться. - Зачем тебе я? Я ничего не знаю о вашей вражде. Я ни при чем.
Его лицо зависает в нескольких сантиметрах от моего. Глаза насыщенно-голубые, аквамариновые, как у меня. И губы такие же полные, пухлые. Он молод, ненамного старше меня. И очень красив, от мужчин с подобной внешностью ждёшь каких-нибудь навороченных пикапных фишечек, широких жестов, серенад с оркестром под окнами, но никак не угроз.
