Старик шел к автомобилю – опрятный, степенный, солидный, в темно-синем блейзере, из нагрудного кармашка торчал кончик серебристого платка. Уложенные волосы – тоже серебристые – поблескивали в свете фонарей подземной стоянки. В походке – едва заметная неуверенность, и хотя он опирался на трость – полированную, красного дерева, с серебряным набалдашником в форме глобуса, – вероятно, прихватил ее всего лишь для эффекта.
В тени широкой бетонной опоры стоял еще один человек – по фамилии Вроблески. Массивных размеров, он в то же время выглядел подтянутым, внушительный рост и вес таили в себе намек не на полноту, а на средоточие плоти и энергии. Плоское лицо избороздили хмурые морщины, взгляд тяжелый, затаенный. Старик подошел к машине и достал ключи. Вроблески разгладил на себе пиджак. Некоторые любят пользоваться на работе особым снаряжением – черными, облегающими лицо очками, шарфами, черными же перчатками из козьей кожи. Вроблески этого не одобрял, предпочитая добротный костюм, но – ввиду характера предстоящей работы – не слишком дорогой.
Старик был похож на свой автомобиль. Оба – лощеные, элегантные, без видимых изъянов и чуть-чуть медлительные. Вроблески вышел из тени, расслабил руки, приблизился к старику.
– Неплохой аппарат, – кивнул он на машину.
Старик слегка удивился, не ожидая кого-либо увидеть. Тем не менее он сохранил невозмутимость и лишь кивнул. Да, мол, хороший.
– И долго такой служит?
– Понятия не имею, – учтиво ответил владелец, намекая, что подобные вещи его мало волнуют.
– Все верно. Вы – тот, кто мне нужен.
– Сомневаюсь, – возразил старик. – Мы знакомы?
– Моя фамилия Вроблески.
Старик постарался не подавать виду, но не очень преуспел. Его подвела поджатая нижняя губа.
– Неужели? Вроблески? Собственной персоной?
– Слышали, значит.
– Я думал, вы не более чем гадкая страшилка.
– Если бы.
– Пришли убить меня?
– Угадали. Хорошо, когда обе стороны понимают, что к чему.
– Отнюдь нет, – спокойно возразил старик. – Я полагаю, вы совершаете ошибку.
– Я никогда не ошибаюсь.
Взгляд старика скользнул по окрестностям – от глубоких теней к ярким пятнам искусственного света. Оба знали: там ничего нет – ни путей эвакуации, ни кнопок экстренного вызова, ни добрых самаритян. Камеры видеонаблюдения не работали.
– Но почему? – спросил старик.
– Потому что мне заплатили.
– Это не ответ.
Разговор надоел Вроблески. Он прикинул, не бросится ли старик наутек – пожилые мужчины порой гордятся своей физической формой. И нет ли у него пистолета – некоторые воображают, что успеют им воспользоваться. Наивные. Вроблески уже достал свой собственный пистолет и выстрелил старику в правую ногу. Брючная фланель и плоть взорвались фонтанчиком, жертва упала на колено.
– О боже, – тихо произнес старик, одной рукой обхватив раненую ногу и взявшись за грудь другой. «У него, часом, не сердечный приступ? – подумал Вроблески. – Вот была бы хохма».
У старика не осталось сил стоять на одном колене, он повалился на бок, хватая ртом воздух.
– Вы что, не могли меня сразу застрелить? – с издевкой спросил он.
– Какой в этом кайф? – ответил Вроблески.
И выстрелил в другую ногу. Удар пули заставил старика выпрямиться плашмя, разбросав ноги; теперь он держался за грудь обеими руками. Ключи от машины валялись поодаль. Вроблески поднял их и открыл центральный замок. Сунув руку в кабину, поднял крышку багажника, сгреб раненого и сложил его внутрь, как чревовещатель свою куклу. Еще и место осталось. Конструкторы обо всем подумали. Вроблески захлопнул крышку.
– Вы там как? – крикнул он.
Из багажника что-то ответили, но неразборчиво. Вроблески понял, что старик дышит и пока еще в сознании.
Он сел за руль, завел машину, немного по-держал двигатель на холостых оборотах, включил заднюю скорость и втопил педаль газа, отчего машина понеслась задом к стене на противоположной стороне стоянки. Багажник врезался в мертвенно-бледный, в резиновых прокладках бетон. Вроблески не сомневался, что хватило и одного раза, однако на всякий случай сделал повторный заход. Потом вышел, осмотрел разбитый корпус машины. У старика будет такой же вид.
Вроблески не подавал условных знаков и никому не звонил; ровно в назначенное время с верхнего этажа парковки по пандусу съехал и остановился прямо перед разбитым автомобилем тягач-эвакуатор. Из кабины вылез молодой мосластый чернокожий парень в комбинезоне цвета индиго и начал закреплять трос на машине старика.
– Благодарю тебя, Аким, – с подчеркнутой вежливостью сказал Вроблески. – Приятно иметь дело с человеком, уверенным, что всякий труд благороден.
