С силой взмахивая крыльями, Мэй неслась над крышами дворца. Мимо высоких куполов, в которых отражался лунный свет, мимо заостренных башен и навесных фронтонов, темными силуэтами возвышающихся в небе.
Ветер хлестал ее по лицу, выдергивал длинные пряди из заплетенной косы и трепал вороновы перья у нее за спиной.
Она перенесла вес тела направо, заложила вираж и взяла курс по диагонали параллельно зданию. Предельно сосредоточившись, Мэй змейкой промчалась вокруг горгулий, стоявших, словно солдаты, на балюстраде балкона. Отвлекись она лишь на мгновение, возникала опасность случайно задеть стену или одного из каменных колоссов. И хотя она знала об этом риске, эта гонка среди архитектурных сооружений манила ее как очарованную и заставляла из ночи в ночь доказывать свое мастерство.
Прижав руки и крылья к телу, она промчалась между двумя флагштоками и увернулась от третьего, а затем взвинтилась вверх. Ее сердце бешено стучало, и она позволила восходящему воздушному потоку нести себя над Элидором, пока ее дыхание не восстановилось.
На иссиня-черном небосводе над спящим городом искрились звезды, и Мэй наслаждалась покоем, позабыв о возложенных на нее обязательствах.
В детстве она любила летать наперегонки с отцом, исследовать безграничные просторы небес и пробовать рискованные маневры. Будучи командиром пепельных воителей, он едва ли мог выделить свободную минутку, но первые минуты утренней поры всегда принадлежали только им.
В груди у Мэй болезненно сжалось. Не проходило ни одного дня, когда бы она по нему не скучала, когда бы не мечтала и сейчас носиться с ним меж облаков. Она отогнала жжение в глазах, сложила крылья и спикировала в глубину. В лицо бил ледяной холод. Вниз она головой неслась к земле. Двор замка приближался все стремительнее.
Адреналин помчался по венам, и она почти что слышала шелест еще одной пары мощных крыльев за спиной. Отец постоянно следовал за ней по пятам, чтобы вмешаться, если она потеряет контроль.
Очарование воспоминания пленило ее, отгоняя страх падения, который, взывая к рассудку Мэй, подсказывал прервать пике, пока не стало слишком поздно. Ей хотелось растянуть мгновение, как можно дольше удержать иллюзию отцовского присутствия.
Мэй неслась мимо веток древних деревьев, прямо на булыжники мостовой. Лишь в последнюю секунду она расправила крылья и, содрогнувшись от рывка, затормозила. В мышцах спины Мэй протестующе закололо, но она едва ли чувствовала эту боль.
Она вновь воспарила вверх. Окрашивая небеса в лиловый, первые солнечные лучи начинающегося дня поползли сквозь силуэт города. Сопровождаемая порывом ветра, Мэй парила над дворцом, обещая себе завтра повторить этот полет.
Ее взгляд, скользнув по четырем районам Элидора, задержался на сверкающих крышах Золотого квартала. В противоположность остальным, этот район с его мраморными усадьбами и бесчисленными луноцветами, которые скоро должны были сомкнуть свои лепестки, даже в темноте казался сокровищем из старинных преданий. Местом, где никогда не теряли надежду на чудо.
Южнее располагался Крестьянский квартал, днем напоминающий зеленую волну. Здесь на всех стенах домов были раскинуты вертикальные сады, где росли фрукты, овощи и пестрые цветы. Территория, пролегающая к западу, в любое время суток выглядела менее привлекательно. Там стыдливо возвышались заводские дымовые трубы, окутывавшие большую часть района тусклой дымкой.
На севере тени ночи еще низко нависали над зданиями. Временами поговаривали об аристократах, сгинувших в узких переулках Тарроса. Некоторые объявлялись спустя несколько дней, ограбленные и ничего не помнящие. Других находили в темных уголках избитыми или с перерезанным горлом.
Мэй отбросила мысли о нищенском квартале, где обитали изгои и бедняки Элидора. Скоро начнется суета нового дня, а вместе с ней и ее служба – забота о благополучии населения.
Она сделала в воздухе дугу и направилась к западному крылу дворца, чтобы позавтракать перед утренней боевой тренировкой.
Мимо нее тянулись горгульи, и все ближе становились сады. Издалека Мэй увидела весело журчащий фонтан, увитый самыми красивыми солнцерозами города. Позади зеленели искусно подстриженные кусты, над которыми парила группа молодых элидорцев.
Удивленная, Мэй остановилась и прищурилась. Обычно в такое время на улице можно встретить только патрулирующих гвардейцев. Несмотря на то, что изначально она собиралась кратчайшим путем направиться в трапезный зал, Мэй приблизилась к образовавшемуся вокруг двух мужчин, ожесточенно сражающихся друг с другом, кольцу.
Она явственно услышала звон оружия, а вокруг ни единого гвардейца, который бы мог вмешаться в происходящее.
– Сто пинассов на Клайда!
– Сто тридцать на Риза! – кричали они, подбадривая сражающихся.
