Город, который построил Я (08 том)
Марс Чернышевский – Бускунчак
Смерть актера
Безупречно и безоговорочно талантливый, но малоизвестный актер драматического театра Василий Егорович Лапидус посещал тренажерный зал, чтобы держать себя в хорошем физическом тонусе и нравиться женщинам. Ему было девяносто три года, и он мечтал проработать артистом еще как минимум тридцать лет. После тяжелых силовых нагрузок в виде еженедельных поднятий двухкилограммовой гири и двухсотметровой ходьбы по беговой дорожке со скоростью 3 км/ч, Василий Егорович чувствовал себя превосходно. Придя в театр, он все время шутил, заигрывал с молодыми актрисами и бегал по сцене, как мальчишка.
Однажды он, как обычно, после бассейна пошел в душ, а затем традиционно заперся в сауне с инфракрасным излучением. Проспав там сорок минут, протирая глаза, он вдруг обнаружил картонную памятку, которая была прикреплена к стеклу с внутренней стороны кабинки. Памятка гласила:
Противопоказания инфракрасной сауны:
1. Доброкачественные или злокачественные опухоли
2. Аллергические дерматиты
3. Острые гнойные процессы
4. Острые инфекционные заболевания
5. Кахексия (истощение)
6. Алкоголизм
7. Сердечно-сосудистые заболевания
8. Склонность к кровотечениям
9. Эндокринные заболевания
10. Беременность
Припомнив все свои старые болячки, молодой духом артист понял, что "попал"! И будучи глубоко драматическим актером, уйдя в беспросветную депрессию, Василий Егорович слег на всю неделю. А уже на восьмой день он скончался от амнестической скорби и разрыва крестообразных связок.
Гадкие миниатюры про меня
Самое отвратительное для композитора, художника, писателя и поэта то, что за всю жизнь они портят столько макулатуры, что исчисления идут на тысячи тонн совершенно невостребованного и никому ненужного материала. Из всего этого мусора чаще всего только одно произведение отдельного автора, а может быть только лишь одно изречение, более того, иногда даже и одна незначительная мысль, являются итогом титанических усилий, принесших хоть какую-нибудь известность творцу.
Я за всю свою еще неполную жизнь уже успел натворить более двадцати классических произведений в разных жанрах камерной и симфонической музыки. Выпустил четыре альбома в стилях – rock, pop, ambient, vanguard, metal, progressive, в разных странах, работая с различными музыкантами, среди которых есть даже известные; написал более тридцати коротких рассказов (а когда-то даже баловался и стишками); отыграл более тысячи концертов с местными рок группами на всевозможных сценах страны; сделал около сотни аранжировок, в том числе и для детских домов. Но стал знаменитым и уважаемым мэтром на всю округу (и даже за ее пределами) только лишь тогда, когда ударил бутылкой по голове одного хорошего приятеля детства.
***
Иду как-то мимо одной деревни с рюкзаком за спиной, и вдруг, ни с того ни с сего, захотелось побеседовать с русской женщиной. И как назло за забором баба необыкновенной красоты и интеллекта кормила своего годовалого дитятю титькой. Ребенок постоянно орал, захлебываясь материнской простоквашей, а она, как ни в чем небывало листала глянцевый журнал, громко шурша страницами.
Я ей кричу из-за забора:
– Мэм, можно Вас пригласить на чашечку чая, а заодно я Вам кое-что покажу!
– Пошел в жопу! – отвечает она, не отрываясь от содержательного чтива .
Ребенок заорал еще сильнее, а я, достав свое содержимое, обоссал ей всю угловую часть покосившегося забора под несмолкаемый крик разбушевавшегося пса за соседней изгородью.
***
В Германии я никак не мог попасть в замок Франкенштейна из-за нехватки времени. Наконец, один раз мне повезло. Я вышел из студии прогуляться и пошел в его направлении, хотя бы просто посмотреть на зловещее сооружение издалека (он находился на высоком холме, окруженный густым лесом). Тут ко мне подошел симпатичный немец и предложил меня добросить до замка. У него был сверхзвуковой с турбинами мотоцикл такого могущества, что трудно было отказаться.
Мы помчались по винтообразной дороге с огромной скоростью, и я начал болтаться как метроном. Ситуация была критическая, так как зацепиться было не за что, поэтому мне пришлось приобнять водителя за талию. Он встрепенулся, а мотоцикл стал немного притормаживать. Три минуты, и мы на вершине холма. Рассказав как мне идти дальше, мой спутник поблагодарил меня за приятное путешествие и пообещал заехать за мной в любое время дня и ночи, отчего я почтительно отказался.
И вот, я на вершине мира! Подо мной изумительная картина земли Хессен. По замку туда сюда шныряют экскурсии, и я пристроился к одной из них. Прослушав несколько историй на ломаном английском, вдруг поймал себя на мысли, что мотоциклист-то так из головы и не выходит. И испугавшись своих собственный идей, отгоняя их подальше, я умышленно переключил свое внимание на женщину экскурсовода, лет восьмидесяти пяти.
Конец ознакомительного фрагмента.
