Горький кофе обжёг губы и густой массой погрузился в Ольгу. Она поморщилась, как морщилась всякий раз, и по привычке поглядела в серое окно, сквозь замшелые щели которого просачивался ветер. Шёл затянувшийся и уже неслышимый дождь, под шум шарманщика спешили понурые пешеходы, скрипел старый проржавевший трамвай. Ольга оставила мелочь на столике и покинула кафе, чтобы совершить ежедневную прогулку.
Блёклый трамвай, пропитанный пеплом вечной спешки и вечных опозданий, дымом мучительной тревоги и нескончаемого вязкого всепоглощающего пессимизма своих пассажиров, медленно нёс Ольгу на юг промокшего города, навстречу огромному морю. Она подолгу стояла у кромки берега и глядела на это широкое лазурное море, на его мощные удары, на застывавшую на миг и снова уползавшую пену. Чайки кричали и носились над головой, и дух морской романтики и недоступного счастья улетал вместе в ними, оставляя серый берег серого города, в котором жила Ольга.
Он поглотил её в тот самый день, когда к берегу принесло корзинку с маленькой Ольгой, и больше он её не отпускал. В молодости, когда-то очень давно, она пыталась вырваться из вязких объятий города и забрать с собой всех, кто ещё не пропитался его мраком. Они смастерили лодку, подобную той самой корзинке, лодку… Лодка – символ их спасения, их надежды, их завтра разбилась о суровый берег сегодня, она обратилась их могилой, надгробным камнем, прикрывшим их мечты. Лишь Ольгу она не накрыла, лишь её ласково донесла на лазурных волнах до серого берега.
Ольга глядела на море, в которое втекали хмурые небеса, пока безжизненное солнце не нагревало песок. Только тогда она возвращалась в дом. По пути Ольга видела пару-тройку тел, от которых по мокрому асфальту, сливаясь с дождём, растекалась серая паркая кровь, испускавшая те же испарения безнадёжной жизни и беспощадной смерти, что царили повсюду. Рядом с телами бегали мрачные жалкие обросшие щетиной люди с бесконечными расследованиями и никому не нужными уликами, которые всегда искались лишь посреди барных стоек и ночных бабочек, заполонивших город. Ольга проходила мимо, не чувствуя даже омерзения, до того всё стало привычным.
