Однажды летним вечером, спустя несколько месяцев после женитьбы, я сидел у камина и, покуривая трубку, засыпал над романом – в то время был большой наплыв пациентов, и работа сильно меня изматывала. Жена уже поднялась в спальню, и хлопнувшая входная дверь сообщила мне, что слуги тоже разошлись по домам. Я встал с кресла и выбил пепел из трубки, как вдруг в дверь позвонили.
Я взглянул на часы. Без четверти двенадцать. С визитами в такое время не ходят. Наверное, хотят позвать к пациенту, и, вероятно, на всю ночь. Состроив недовольную мину, я пошел открывать, но, распахнув дверь, застыл как вкопанный. На пороге стоял Шерлок Холмс.
– Ах, Уотсон, – сказал он, – мои надежды оправдались: я все-таки успел перехватить вас до того, как вы улеглись.
– Мой дорогой друг! Входите.
– Я понимаю: вы не ожидали меня увидеть, но признайтесь: одновременно вы испытали и облегчение. Хм! Вы, как и в прежние холостяцкие дни, курите смесь «Аркадия»! Этот пушистый пепел на лацкане вашего пальто невозможно спутать ни с каким другим! И сразу видно, что вы привыкли носить военный мундир, – послушайте, Уотсон, перестаньте наконец засовывать носовой платок в рукав, так у вас никогда не будет благопристойного вида[1]. Вы, кстати, не пустите меня переночевать?
– С удовольствием.
– Вы как-то упомянули, что ваша холостяцкая комната пустует, и, судя по вешалке для шляп, она по-прежнему свободна.
– Я буду страшно рад, если вы воспользуетесь ею.
– Благодарю. Тогда я повешу свою шляпу на свободный крючок. О-о, я вижу, у вас побывал работник эксплуатационной службы. Мои соболезнования. Прорвало канализацию?
– Нет, утечка газа.
– На линолеуме остались следы от гвоздей, которыми подбиты его ботинки. Нет, благодарю, я поужинал в «Ватерлоо», зато с наслаждением выкурю вместе с вами трубку.
Я дал Холмсу свой табак, он расположился напротив меня, и некоторое время мы сидели молча. Я понимал: только дело чрезвычайной важности могло привести его ко мне в столь поздний час, и терпеливо ждал, когда он приступит к рассказу.
– Вы много работаете в последнее время, – заметил он, окинув меня проницательным взглядом.
– Да, сегодня был особенно тяжелый день, – согласился я. – Вам это может показаться глупым, но я решительно не понимаю, что позволило вам сделать такой вывод.
Холмс тихонько кашлянул.
– У меня было время изучить ваши привычки, мой дорогой Уотсон, – сказал он. – Когда у вас мало клиентов, вы ходите пешком, а когда пациентов много, нанимаете экипаж. Увидев ваши туфли – хотя и поношенные, но совершенно чистые, – я сделал очевидный вывод, что пациентов много, благодаря чему вы можете потратиться на извозчика.
– Блестяще! – воскликнул я.
– Элементарно, – скромно ответил он. – Это один из многих примеров, когда вы можете с легкостью произвести впечатление на собеседника – всего лишь потому, что тот не дал себе труда присмотреться к некоторым мелочам. А для меня подобные мелочи являются отправной точкой, предваряющей целый поток рассуждений. То же самое, дорогой друг, можно сказать о некоторых ваших рассказах – чтобы удержать внимание читателя, вы выдаете информацию в усеченном виде, придерживая часть фактов для эффектной развязки.
Кстати, сейчас я сам оказался в роли такого читателя. Я держу в руках несколько нитей, ведущих к раскрытию одного из самых удивительных дел, которыми мне когда-либо приходилось заниматься. Для полноты картины не хватает буквально одной-двух деталей, но именно они-то и решают все дело. Но они будут у меня, Уотсон, обязательно будут!
В глазах Холмса вспыхнул огонь, щеки покрылись слабым румянцем. На мгновение маска холодного безразличия, скрывавшая его горячую натуру, спала, но лишь на мгновение. Уже в следующую секунду он сосредоточенно раскуривал свою трубку с лицом непроницаемым, как у индейского вождя. Из-за этого напускного спокойствия о Холмсе часто говорили, будто он – не человек, а машина, но у меня, к счастью, была возможность узнать его истинный характер.
– В деле есть интересные особенности, – продолжил он, – я бы даже сказал: исключительно интересные особенности. Я уже провел расследование и стою на пороге разгадки. Я буду вам искренне признателен, если вы составите мне компанию на этом последнем этапе.
– Ну конечно же, с радостью.
– Вы можете завтра отправиться со мной в Олдершот?
– Разумеется. Джексон возьмет на себя моих пациентов.
– Очень хорошо. Наш поезд отходит в одиннадцать десять с вокзала Ватерлоо.
– Так у нас впереди уйма времени!
– Тогда, если вы еще в силах бороться со сном, я обрисую вам вкратце ситуацию и расскажу, что нам еще предстоит сделать.
– До того как вы пришли, я засыпал, но сейчас чувствую себя совершенно бодрым.
– Я постараюсь изложить вам все в максимально сжатом виде, не упустив, однако, ничего существенного. Вы, наверное, уже читали об этом деле в газетах. Я занимаюсь расследованием предполагаемого убийства полковника Баркли, служившего в полку «Роял Мэллоуз», расквартированного в Олдершоте.
– Я ничего не слышал об этом.
– Дело пока не получило большой огласки. Сообщаю вам факты двухдневной давности. Вкратце они таковы.
