Пенсионер-садовод Влекомов вздрогнул и проснулся. Проснулся и вздрогнул. По невыключенному телевизору шел какой-то боевик с грохотом и пальбой, с мужественным героем, которого не берет град автоматных пуль, зато каждый ответный выстрел героя из пистолета укладывает от одного до трех противников. Причем не просто укладывает, а отшвыривает к стене, заставляет кувыркаться, как чемпионов мира по акробатике или клоунов на манеже.
Выбирать было не из чего. В этом районе, в ста километрах от Питера, на границе с Новгородской областью, влекомовская антенна в паре со стареньким «Рекордом» принимала одну программу, иногда, по настроению (погоды), две. Сегодня пара была не в настроении. И за то спасибо, и это почти рекорд.
Под грохот задремал, под грохот проснулся. Но осталось такое ощущение, будто тряхануло взаправду.
«Во навострились эффекты создавать!» – спросонья подумал Влекомов и глянул на будильник. Будильник валялся возле включенной лампы и честно тикал.
– Пошевелиться во сне нельзя! – недовольно пробормотал Влекомов. – Он, видите ли, хромоногий! А я? У меня две железки в ноге, причем из разных металлов. Там электролиз идет!
Влекомов поднял будильник и посмотрел ему в лицо. Без четверти два. Можно честно отходить ко сну. Он прислонил будильник к лампе, потянулся к телевизору и выключил его, потянулся к лампе и выключил ее. Крякнул и улегся поудобней.
Вредный будильник воспользовался темнотой и шлепнулся навзничь. Влекомову лень было шарить в темноте. Ограничился кратким: «Засранец!» – облегчил душу и спокойно заснул.
Утро – самое светлое время дня во влекомовской светелке. Известно, «утро начинается с рассвета», а на рассвете солнечным лучам удается напрямую проникнуть в окошко, прорвавшись меж стволов не вырубленных Влекомовым берез и елей. Его «бунгало» в лесу стояло. Только полторы сотки с западного края, заголенные, были отведены под огород. С юга перед домом высажены несколько фруктовых деревьев. Но мощные корни берез и елей их хилые корни не одолели.
Урожаи культурных культур были слабые, обильные – только у сорняковых. Из овощей же Влекомов уважал кабачки – за большие красивые цветы и весомый результат.
По совокупности перечисленных достижений правильнее было бы обзывать его дачником, а не величать садоводом. Так или похуже выражались за глаза некоторые истинные садоводы-профессионалы, у которых и парники застекленные стояли, и картошки по два центнера родилось, и клубника на ухоженных грядках то бледнела, то краснела.
Зато проходившие в магазин мимо его участка хозяева из других садоводств оторопело подталкивали друг друга локтями и восхищались:
– Ой, сказка прямо!
Некоторые тут же на месте раскаивались:
– Эх, зря мы у себя все вырубили!
Слыша такое, невидимый в зарослях Влекомов млел от гордости.
Но и запущенное хозяйство требует пригляда, и в это утро Влекомов собрался наконец починить ступеньки входа на вторую веранду, служившую некогда спортзалом и мастерской.
В ней стоял стол для пинг-понга – плита ДСП на козлах, на нем же, помимо перекидки шариков, осуществлялись изредка отдельные хозяйственные операции, например резка стекол.
Эта вторая веранда была сляпана лично Влекомовым из закупленных до дефолта материалов и осталась недоляпанной. Но время от времени возникала необходимость в ее посещении, то есть и в постановке ног на ступеньки.
Ступеньки же этого не могли вынести, а Влекомов не мог привить им должное терпение, даже при помощи молотка и гвоздей. Верхняя ступенька все же проявила некоторую сговорчивость, нижняя заупрямилась, и тогда Влекомов решил попросту подпереть ее камнем. Камни были разбросаны по участку, их макушки кое-где торчали из земли, прикрываясь обильными травяными зарослями. Чтоб головку не напекло.
Время собирать камни для остальных садоводов давно прошло, лет пятнадцать назад, когда они шли на фундаменты для времянок и прочие хознужды. Для Влекомова, ввиду ограниченности его нужд, время сбора неограниченно растянулось. Но вот сегодня пробил час очередного камня.
Влекомов стоял у веранды, зыркая по сторонам: а не завалялся ли камушек где поблизости?
