Родители завели сына в кабинет школьного психолога. В кабинет специалиста, не врача. Ведь на двери написано не «психиатр». Они не выглядели слишком взволнованным, хотя вопрос был серьезный. Ребенок слышит голоса!
Мальчику еще не пояснили, что слышать голоса – это очень-очень тревожный признак. Он спокойно сел в кресло перед столом хозяина кабинета. Да и, в конце концов, откуда ему знать, может быть, голоса слышат все. Просто об этом принято помалкивать?
– Здравствуй! Позволь представиться, Игорь Петрович. Как твоё имя? – начал психолог.
– Михаил. «Мефистон», – пронеслось в голове, неизвестный голос имел своё мнение. Или это было его собственным, вторым мнением. Мальчик бы сам сразу не ответил.
– Сколько тебе лет?
– Десять.
– Ты знаешь, зачем мама с папой устроили нашу встречу?
– Да. Они хотят, чтобы я перестал слышать голоса.
– А ты этого хочешь?
– Нет, – ответы мальчика были простыми, ясными и четкими.
Психолог переглянулся со взрослыми и ничего кроме растерянных жестов не увидел. Надо продолжать диалог.
– Очень интересно… а что голоса тебе говорят?
– Скажите, а Вы сами слышите обычно голоса людей?
«Каков наглец!» – подумал психолог.
– Кхм. Конечно, слышу. Но, пожалуйста, позволь задавать вопросы мне.
– Я просто хочу Вашей помощи. Вы же взрослый. И когда Вы их слышите, о чем они говорят?
– …Каждая ситуация уникальна…
– Понимаете, я бы сказал точно так же!
Игорь Петрович густо покраснел, но пути назад уже не было. Ребенок говорил искренне. Отчего же всё это пахнет подвохом?
– Я понимаю. Хорошо. Давно ты их слышишь?
– Сколько себя помню.
– Мама с папой только узнали?
– Они не спрашивали. Я не говорил. Думал, это естественно.
– Кто-то еще знает о голосах?
– Нет. Я не разговорчивый. Голосов мне хватает, – беспомощный взгляд родителей подсказал Игорю Петровичу, что смотреть в ответ так же не следует.
– Так ты с ними еще и говоришь?
– Да. Странно было бы только слушать, наверное?
– Кхм. Наверное. Тебе не говорили, что ты очень умный для своего возраста? – Психолог терялся.
– Не говорили. Я ведь обычно помалкиваю. Скажите, а как Вы измеряете ум? – ребенок смотрел пристально и не улыбался.
«Пора с этим заканчивать. К такому жизнь меня не готовила. Надо дать хоть что-то его родителям и завершать беседу», – неслось в голове у специалиста.
– По твоим ответам… Давай попробуем иначе. Голоса призывают тебя сделать что-то плохое? Навредить себе или другим?
– Иногда. Но я их не слушаю, когда не хочу.
Смотря в лучистые глаза мальчика, Игорь Петрович прекрасно понимал: он не хочет знать, что именно говорят ему голоса. Будет лучше спать без этого знания.
– Очень хорошо. Ты молодец. Благодарю за ответы. Подожди, пожалуйста, за дверью. Михаил поднялся и вышел. Родители обратили к психологу взоры полные немой мольбы.
– Что делать, доктор? – начал отец.
Игорь Петрович не был доктором, поэтому визиты к нему обычно проходили спокойней. Но сейчас он даже не стал исправлять ошибку.
– Случай необычный. Надо изучить материалы и посоветоваться с коллегами. Переживать не следует. Вы же сами слышали… ребенок относится к своим фантазиям критически. Мыслит трезво, даже чересчур. Я порекомендую одну таблеточку, отпускается без рецепта. Приходите через неделю. Если не привлекать к ним лишнего внимания, фантазии с возрастом проходят. Воображаемые друзья – это не диагноз, почти все дети их заводят.
– Доктор, он не считает их друзьями. Это неизвестные сущности, которые сообщают ему такое, что он никак не мог знать! Стали бы мы к Вам обращаться…
– Правильно, что обратились. Вот, попейте таблеточки перед сном. Дайте ребенку новые впечатления, больше заботы, чтобы времени фантазировать не оставалось. Пусть реальные впечатления вытеснят воображаемые. Всё будет хорошо. Через неделю увидимся!
– Вы уверены, это просто фантазии?
– Совершенно. Случай необычный, но ничего из ряда вон – он улыбнулся, демонстрируя уверенность, которой вовсе не ощущал.
Михаил ждал родителей на крыльце школы. В их сторону он не смотрел. Руки держал в карманах, воротник был поднят.
– Просто фантазии, да, мам? Только я не стану пить таблеточки перед сном.
