Нежная полупрозрачная листва раннего лета пропускала сквозь себя солнечный свет, подрагивая на ветру.
Афиша на входе в женскую гимназию гласила: “Спектакль “Любовь до гроба” – сочинение г-на Капустина Т. Д., при участии всех гимназисток выпускного класса. Вход свободный!”.
Переполненный зал редкими аплодисментами снисходительно провожал со сцены только что исполнивших свой танец лесных фей.
За кулисой господин Капустин, молодой и, пока ещё не признанный гений, постоянно поправляя очки и промакивая платком пот на лбу, руководил творческим процессом.
– Темные силы! Выходим! – Он пытался пропихнуть на сцену сквозь толпу фей несколько фигур в черных накидках с капюшонами. – Велено в правую кулису! А вы? Куда?! Барышни! Столько репетировали!
– Это Азарова… а мы за ней, – пискляво отозвалась одна из фей, поправляя на голове съехавший на бок цветочный венок.
– Потом, потом, – отмахнулся от нее Капустин, – раз, – он подтолкнул к сцене темную силу, – два, три, четыре. Фух, – режиссер снял очки и вытер лицо платком.
Четыре фигуры в черных капюшонах наконец расположились полукругом на сцене. Аккомпаниатор ударила по клавишам пианино. После проигрыша фигуры достали из-под плащей бутафорские шпаги и встали на изготовку.
– Граф, вперед! – Громко прошептал господин Капустин. Он оглянулся. Вокруг одни феи, графа нет! – О господи, Серафима…
И тут из противоположной кулисы на сцену буквально влетела одетая в самодельные рыцарские доспехи барышня. Даже через небольшую прорезь картонного шлема были видны ее горящие глаза. В руке сверкнула холодная сталь шпаги.
– Точно! – Капустин стукнул себя по лбу кулаком. – Я дубина, – он облегченно выдохнул и с интересом уставился на сцену.
Рыцарь в доспехах направил шпагу в сторону зрительного зала и сделал несколько резких движений, со свистом рассекая воздух. Затем, картинно парируя удары темных сил, он театрально раскидал противников в разные стороны. Враги были повержены. В зале послышались аплодисменты. Две барышни побежали закрывать занавес.
Господин Капустин просиял, окрыленный успехом предыдущей сцены.
– Теперь финал! Графиня, ваш выход!
Занавес открылся. На сцене графиня, миловидная пухленькая девушка, замерла, пристально глядя в одну точку в районе пятого ряда.
Прозвучало музыкальное вступление. Графиня молчала.
– Слова забыла? – Сам себе задал вопрос Капустин. – Барышня Котова, барышня Котова! На море шторм…
Одна фея аккуратно выглянула из-за кулисы в зрительный зал.
– Ну всё, – она обернулась к режиссеру, – в зале юнкер Нерябов!
– И-и…? – ошарашено протянул Капустин.
– И с цветами! – закончила фея.
– Боже, как мило, – залепетали наперебой барышни, – это любовь!
– Тихо вы! – Шикнул Капустин. – На море шторм! На море шторм! – Почти уже в полный голос он пытался подсказывать слова.
В зале послышался ропот.
– Бесполезно! – Резкий голос заставил всех за кулисами обернуться. Барышни слегка расступились, пропуская рыцаря.
Сима протянула руку в доспехах.
– Платок! – Произнесла она приказным тоном. – Кто-то подал платок. – Слова! – Капустин лихорадочно пролистнул сценарий и достал листок. – Расступитесь!
Сима наколола на острие шпаги листок с платком и вытянула руку со шпагой на сцену.
Капустин с ужасом смотрел на клинок.
