Во время сравнительно мирного периода, когда в открытых обществах Запада генералы автоматически считаются ошибающимися, и немецкие генералы в особенности, удобно обращаться к такой теме, как стремление Гитлера покорить Советский Союз. Здесь, по крайней мере, общественность Запада может согласиться, что таким общепризнанным монстрам в области государственной политики, как Гитлер и Сталин, возможно, несколько не хватало стратегических талантов. Хотя, конечно, было бы слишком смело ожидать аналогичного признания военной неполноценности политических героев Запада.
То, что Черчилль некогда именовал главными и решающими фронтами войны, обычно имело плохие отклики в прессе. В действительности люди чаще ненавидят войну за горькие истины, которые она обнажает, чем за ее слишком уж очевидное зло. Но в войне, как и в любом другом аспекте социальной жизни человека, некоторым армиям и некоторым генералам приходится выполнять грязную работу – наносить поражение главным силам противника и платить высокую цену за такие трудные победы человеческими жизнями и материальными ресурсами. Можно не сомневаться, что имена таких командиров – это скорее Грант, чем Шерман, Блюхер, чем Веллингтон, Жуков, чем Эйзенхауэр. Тем не менее неопровержимым остается тот факт, что во Второй мировой войне Восточный фронт был главным и решающим театром военных действий против немцев, театром, на котором, как и в 1914–1918 годах во Франции, был переломлен хребет немецкой армии.
Помимо рассмотрения причин и развала бесславного крестового похода Гитлера на Советский Союз, автор затрагивает и два известных провала коалиции союзников против нацистской Германии: катастрофический советский отход к изоляционизму 1939–1941 годов и тесно связанную с ним тему сравнительного бессилия Запада в сухопутной войне до 1944 года. И хотя повествование не претендует на исчерпывающую полноту в части исходных данных, особенно с советской стороны, материалов, касающихся периода после завершения великой Сталинградской кампании в 1943 году, еще меньше у всех воюющих сторон. Поэтому предлагаемая читателю оценка великой стратегии завершается окончательным крахом попытки Гитлера покорить Советский Союз в феврале 1943 года.
Автор хотел бы выразить свою бесконечную признательность за помощь в работе сотрудникам исторических подразделений кабинета министров в Лондоне и Государственного департамента в Вашингтоне, национальных архивов и, в особенности, ведомства военной истории американской армии. Я также благодарен ученым, которые нашли время прочитать мою рукопись и высказать критические замечания, выказав рвение и преданность делу, которые могут объясняться только исключительной важностью темы.
Т. X.
Глава 1
СТРАСТНАЯ ДРУЖБА
1918 г. – 3 сентября 1939 г.
Фашизм одерживает победу за победой и находит свою главную поддержку… в сталинизме. Страшные военные опасности стучат во все двери Советского Союза, и Сталин выбрал этот момент, чтобы разрушить армию и раздавить нацию.
Троцкий, 1938 г.
Англо-французская буржуазия ставит нам западню: идите-ка, любезные, воевать теперь, мы от этого великолепно выиграем. Германцы вас ограбят, «заработают» на востоке, дешевле уступят на западе, а кстати, и советская власть полетит. Воюйте, любезные «союзные» большевики, мы вам поможем.
Ленин, 1918 г.
Вы знаете, что я как странник, который должен пересечь бездну по острию ножа. Но я должен, я просто должен.
Гитлер, сентябрь 1939 г.
Таким образом, факт заключения договора с Россией воплощает в себе объявление следующей войны. Ее исходом станет конец Германии.
Гитлер, 1924 г.
В 1915 году, впечатляющем году первых немецких побед Первой мировой войны в Польше, генерал Ганс фон Зеект, словно используя язык будущего фюрера, писал: «Сепаратный мир с Францией и Бельгией на основе status quo. Затем все наземные силы против России. Покорение двадцати тысяч километров, изгнание населения, кроме, конечно, немцев… У нас есть силы сделать это, и мы втянуты в ситуацию, которая в части крови и разрушений оставит Völkerwanderung[1] далеко позади, поэтому давайте и вести себя по обычаям периода Völkerwanderung».
Пятью годами (изрядно поспособствовавшими исчезновению всяческих иллюзий) позже Зект, теперь руководитель военного управления – тайного преемника немецкого Генерального штаба, запрещенного Версальским договором, писал: «Только в тесном сотрудничестве с великой Россией у Германии есть шанс восстановить свое положение как мировой державы… При этом не имеет значения, нравится нам или не нравится новая Россия. Наша политика должна быть одинаковой по отношению к царской России или государству под управлением Колчака или Деникина». А в 1922 году в официальном меморандуме немецкого канцлера Зект провел свою новую и более сдержанную точку зрения, объявив: «Восстановление широкой общей границы между Россией и Германией есть предварительное условие обретения заново сил обеих стран. Россия и Германия в границах 1914 года! Это должно стать основой достижения понимания между двумя странами». Четвертый раздел Польши теперь стал кульминацией имперских мечтаний все еще слабой Германии, и при этих условиях традиционное прусское дружелюбие по отношению к своему великому восточному славянскому соседу автоматически подтверждалось заново.
