Обитая красным дермонтином, дверь распахнулась, и толстая женщина в цветастом халате вытолкнула на лестничную клетку полуодетого мужчину. Мужчина был молод – лет тридцати, тридцати пяти. Его гладкие, зачесанные назад волосы, тускло блестели, попадая под электрический свет казенной лампочки под потолком. Гладковыбритое лицо бедняги можно было назвать красивым, если бы не плаксивое выражение, предательски исказившее некогда правильные черты. Почти правильные. Горбинка на переносице не в счет.
– Убирайся! – сотрясающей силы рев огласил унылое пространство коридора, заставляя любопытных соседей прильнуть к дверным глазкам.
Столь мощным голосовым связкам мог позавидовать весь сводный хор бывшего Гостелерадио СССР, да и сама хозяйка зычного голоса давно завоевала славу первой скандалистки подъезда.
– И чтоб я твоей рожи здесь больше не наблюдала, Казанова хренов! – Свежие раскаты понеслись вдоль стен, заботливо вымазанных службой домоуправления грязно зеленной краской.
Из груди мужчины вырвался жалостливый вздох.
– Ну, мамочка… – Он по-собачьи наклонил голову набок. – Твой лютик без тебя завянет…
Женщина уперла полные руки в крутые изгибы бедер, для пущей формы затянутые в прорезиненное белье, и снисходительно хмыкнула.
– Лютик-лилипутик! Завянет – никто и не заметит! А ну, пыли отсюда, пока я тебя с лестницы не спустила!
Несчастный судорожно сглотнул слюну и, слегка вытянув шею, кинул тоскливый взгляд поверх округлого плеча разъяренной собеседницы.
В глубине прихожей, подпирая друг дружку новенькими кожаными боками, стояли внушительного размера чемоданы. Еще час назад, их аккуратно доставали из багажника хозяйской иномарки. Внутренности пузатых красавцев, были до отказа набиты различными заграничными побрякушками и модными тряпками, к которым имела невыразимую слабость, стоящая в дверном проеме толстая тетка. Мужчина прикрыл глаза и невольно потянулся рукой к сердцу. Он знал, что в одном из этих чемоданов лежат его лучшие костюмы.
– Лапонька, но ты же не выпустишь меня на улицу в таком виде?
Он развел руками в стороны, словно давая шанс женщине лучше разглядеть его мятый льняной костюм цвета мокко.
Внутренний голос подсказывал, что костюм, купленный в недавней поездке на Капри, поможет разбудить в этой фурии ностальгию по прошлому. Женщины падки на всякого рода воспоминания. Особенно романтические.
Оставалось только изобразить на лице страдание поруганной любви и ждать.
Мужчина уже начал чувствовать, как предательски немеют руки, неестественно разведенные в стороны, когда женщина проявила ответную реакцию. Втянув широкими ноздрями воздух, она развернула грузное тело и, громко сопя, пошлепала вглубь коридора. Остановившись возле чемоданов, она движением штангиста-тяжеловеса рванула их на себя и, продолжая удерживать груз на весу, повернулась лицом к мужчине. Взгляд ее маленьких, серых глазок, смотревших исподлобья, напомнил нечто до боли знакомое…. Однажды, по телевизору, он уже видел точно такой же взгляд. Так смотрел разъяренный вепрь на свою жертву. Мужчина вздрогнул. А что, если сейчас эта самка размахнется и со всей силы швырнет чемоданами прямо ему в физиономию?
Он стал медленно пятиться….
Но женщина повела себя непредсказуемо. Отшвырнув увесистый багаж в сторону, она сграбастала небольшой пакет, который все это время лежал незамеченным позади чемоданов, и, вплотную подойдя к мужчине, кинула пакет ему под ноги.
– Вот, забирай свое барахло!
Мужчина бросил недоуменный взгляд на полиэтиленовый сверток:
– Это все?
– Все!
– Лапочка, ты же обрекаешь меня на смерть. Как же твой зайчик будет без своей кошечки?
– Пусть теперь этот зайчик на другой грядке капусту жует! – заорала скандальная тетка, взбивая рукой, съехавший шиньон. – А с меня хватит разного рода девиц, которых ты находишь везде, куда мы не приезжаем. Даже на Капри, куда я тебя возила на собственные деньги, заработанные вот этими самыми руками, – с этими словами она сунула ему под нос мясистые ладоши, – ты умудрился найти какую-то лохудру и умотать с ней из отеля в неизвестном направлении!
– Так это ж был экскурсовод! – мужчина попытался изобразить на лице беспечную улыбку, – мы ездили смотреть раскопки древних римлян…
– Да что ты говоришь?! Только мой телохранитель, почему-то, раскопал там не римлян, а вас, и причем, в достаточно откровенном виде!
Аргумент был железный. Припечатанная его тяжестью, беспечность сползла с лица мужчины оплавленным воском.
– Ты же знаешь, пупсик, что он меня не любит…
– Ну, хоть кто-то тебя не любит! Еще скажи спасибо, что я тебе оставляю те деньги, что ты успел на мне заработать!
Мужчина наклонился и заглянул в пакет:
– Да, но…. Где же мои вещи?
– Здесь никогда и ничего твоего не было! – Толстуха с довольным видом облокотилась о дверной косяк. – Научись, в конце концов, зарабатывать на жизнь сам!
