На западных границах страны уже четвертый месяц шли тяжелейшие оборонительные бои. Фашистская Германия вероломно, несмотря на заключенный пакт о ненападении, вторглась в нашу страну. А здесь, можно сказать, почти что в центре Советского Союза, вблизи небольшой станции Кара-Су, что находится между казахским селением Аксай и русским городом Оренбургом, путевой обходчик Омар-Ата Муртаев1 этой ночью, с 8 на 9 сентября 1941 года, как обычно в половине четвертого утра, проходил свой участок дороги.
В слабом свете своего керосинового фонаря, как и в восходящем утреннем свете, он натренированным взглядом подмечал все неисправности, которые возникали на перегруженной однопутке, по которой с началом войны стало проходить ежедневно во много раз больше поездов, и все больше большегрузных. На запад шли поезда, груженные целыми дивизиями солдат вперемежку с зачехленными тяжелыми орудиями на открытых платформах, а на восток – поезда, перегруженные людьми, которые, как объяснял начальник станции Иван Степанович, как неблагонадежные должны были ехать в изгнание.
В этих условиях рельсы быстрее изнашивались, ослаблялись болты, крепившие рельсовые стыки, как и «костыли», которыми крепились рельсы к деревянным шпалам. Надо бы некоторые участки отремонтировать, а то и полностью заменить, думал Омар-Ата, но для того, так и для другого, нет сейчас никакой возможности. Вот и приходится ему выявлять наиболее ослабленные участки дороги, чтобы наутро в перерывах между движениями поездов ремонтная бригада, которая сейчас состоит из одних женщин, могла бы исправить выявленные недостатки.
Погруженный в эти мысли, шел он со своими инструментами, измерителем ширины колеи на плече и молоточком с длинной рукоятью в руке, замечая каждый ослабленный болт или подавшийся чуть кверху «костыль» в шпале, по звуку удара молоточка определяя слабый участок, пока не наткнулся на тело мужчины, лежащее между рельсами. Приблизившись, он увидел, что на шпалах лежит молодой человек без сознания, с ушибленной раной на затылке и запекшейся кровью в волосах. Поместив пальцы на сонную артерию, он определил сильные и регулярные пульсовые удары и увидел также, что парень дышит. Кроме раны на голове, он не мог установить у него других повреждений, но все попытки установить с ним словесный контакт были безуспешны.
Омар-Ата понял, что парень, конечно же, отстал от одного из последних поездов, очевидно, замешкался на станции. Он сразу представил себе, как мальчишка должен был бежать за набиравшим скорость поездом, его догнал, ухватился за последний вагон, но подняться на его площадку не смог, оборвался, упал, ударившись головой о шпалы, и так остался лежать на пути. Да, именно так это могло произойти, подумал он. Последний поезд с людьми на восток прошел в полночь, длинный состав из пульмановских вагонов с людьми, с охраной из офицеров и солдат НКВД, каких множество прошло за последнее время в восточном направлении.