Дворянский род Зотовых существовал еще в XVI веке. Некий Зотов (имя его неизвестно) был одним из чиновников двора царевича Дмитрия Ивановича в Угличе и пострадал за дачу показаний, не согласных с видами правителя, на следствии об убийстве царевича 15 мая 1591 года.
Когда в марте 1677 года царь Федор III предложил царице Наталье начать ученье младшего брата Петра Алексеевича, то учителем был выбран дьяк Челобитного приказа Никита Моисеевич Зотов – правнук углического строптивца. Биограф Зотова пишет: «Он был человек с большим природным умом и с хорошим сердцем, так что, выбранный с целью способствовать враждебным инсинуациям против мачехи царя Федора и ее потомства (со стороны любимцев царствовавшего государя), Зотов не оправдал надежд избирателей, был два раза удаляем от своего царственного воспитанника, но остался при нем и сохранил в его мнении хорошую репутацию. С воцарением его Зотов занял видное место в совете государя и в его интимном кружке, из любви к царственному воспитаннику принимая на себя и председательство на пирах с ролью князя-папы. В способностях старого учителя Петр никогда не сомневался и поручал ему ведение дел по своей домашней, ближней канцелярии. В сане думного дьяка был уже Зотов, в правление Софьи, послан в Крым на посольство; при самодержавии же Петра, называясь ближним советником, Никита Моисеевич Зотов имел титул генерал-президента Тайной канцелярии и на радостях взятия Выборга лично пожалован графом (8 июля 1710 года). Никита Моисеевич женат был два раза; от первой супруги имел он трех сыновей: Василия, Конона и Ивана Никитичей».
Герой нашего повествования Конон Зотов (второй из сыновей Никиты Моисеевича) родился в 1690 году. Когда юноше исполнилось четырнадцать лет, его в числе других недорослей-дворян отправили в Англию для обучения всяческим наукам.
Оказавшись за границей, Конон прилежно взялся за науки. Он учил языки и медицину, математику и военное дело. Все было интересно, но душу не волновало: едва выпадала свободная минутка, Конон бежал в порт. Свежий соленый ветер, запах моря и смоленых канатов, смелые мужественные люди – все было ново и сказочно-неправдоподобно для русского юноши, выросшего вдали от морских просторов. Ночи напролет просиживал Конон среди бывалых морских волков, слушая бесконечные истории их странствий и приключений.
Долго боролся Зотов с собой; наконец не выдержал и отписал в Москву отцу, чтоб тот попросил царя разрешить ему учиться на моряка. Прочитал Никита Моисеевич сыновнее послание и понес его Петру.
– Вот, – сказал, – государь, полюбуйся, что шельмец мой пишет. В моряки ему захотелось. Ну не дурень ли?
– Не твой ли Конон за неполных три года языками многими овладел крепко?
– Мой, государь! – с гордостью молвил Никита Моисеевич.
– А не твой ли Конон книжку бурбонскую о науке фортификации на язык наш переложил весьма складно?
– Мой! – Старик Зотов не понимал, куда клонит его воспитанник.
Подойдя к столу, Петр молча наполнил вином до краев здоровенный кубок.
– Пью здоровье первого российского «охотника», на моря идущего, – Конона Зотова! Виват!
В тот же вечер написал Никита Моисеевич ответ сыну: «…Что просишь меня с письменным ответом, дабы позволено было тебе от меня Англии служить на кораблях? Которое письмо изволил великий государь вычесть и… тебя похвалить и за первого охотника на… его государевом любимом деле вменить и десницею своею по письмам благословить и про твое недостойное такой… милости здоровьишко пил кубок венгерского, а потом изволил к тебе с великой милостью писать своею государевой десницей».
Письмо же самого Петра было более конкретно. Царь давал понять юному волонтеру, что ему надлежит учить и на каких судах следует плавать. С этого времени между ними завязалась многолетняя переписка, вошедшая сегодня в отечественную историю как важная часть русской культуры начала XVIII века. К чести Конона, по яркости письма он мало в чем уступал своему венценосному учителю.
Четыре года провел Зотов на британских кораблях, многому научился у бывалых мореходов.
В 1711 году, испытывая острую нужду в опытных моряках, Петр вызвал Зотова в Россию. Несколько дней на встречу с родными – и Конон получил назначение на одно из судов зарождавшегося Балтийского флота.
– Наум Сенявин, капитан сей шнявы! – представился ему высокий молодой офицер.
– Зотов, из волонтеров! – пожал его руку Конон
Так началась дружба, пронесенная через долгие годы и многие испытания…
Три кампании провели Сенявин и Зотов в непрерывных плаваниях. В один из выходов в море случилось несчастье – работавший на мачте с парусами Конон поскользнулся и упал за борт в штормовое море. Спасла Зотова лишь расторопность Сенявина: он отважился на очень смелый маневр, и матросы успели выхватить Конона из кипящего водоворота…
