После полувековых разрушительных греко-персидских войн, во время которых многотысячные армии азиатской деспотии многократно вторгались в богатые греческие земли, в Афинах, в главном городе победителей, отстоявших свободу Эллады, ощущался большой национальный подъем. Демократические реформы стратега Перикла, трагедии Эсхила, Еврипида, Софокла, скульптуры Фидия, смелая философия Анаксагора, архитектурные замыслы Иктина и Гипподама – все это проявления того расцвета, который знаменовал собой преодоление тревог и опасностей изнурительной повсеместной войны. Сразу же после заключения мира с персами создаются два бессмертных произведения: Парфенон и «История» Геродота. Оба они символичны: постройка Парфенона, начатая в 447 г., должна была загладить следы разрушения афинского акрополя персами в 480 г., а «История» Геродота – рассказать о борьбе с персами.
Геродот прибыл в Афины в том же 447 г. (совершив уже большую часть изыскательских путешествий) и приступил к своим знаменитым публичным чтениям по истории только что прекращенных греко-персидских войн. Пока строился Парфенон, Геродот литературно оформлял свой монументальный труд, разделенный потом на девять книг по числу муз. Афиняне, согласно молве, отметили труд историка небывало щедрой наградой, дав ему в дар 10 талантов серебра.
Историк того времени не располагал, подобно современным нам историкам, архивами, не искал письменных документов, не изучал хроники событий; ему самому приходилось эти документы впервые создавать, впервые заносить на папирус и пергамен услышанные им рассказы о событиях. Для того, чтобы добросовестно осветить события, происходившие во всех концах греческого, персидского и египетского мира, историку можно было объездить эти пространства, найти очевидцев, расспросить их и записать их рассказы; это и называлось – история.
Около десятка лет (примерно 455–445 гг.) Геродот посвятил тяжкому труду путешественника. Он объездил Эгейское море, побывал во многих городах континентальной Греции, был в Персии, Египте, Италии, Македонии, Скифии. Пределы его путешествий очерчиваются на карте Старого Света гигантским четырехугольником: Элефантина на Ниле – Фурии в Южной Италии (2300 км); Фурии – Синдика у Керченского пролива (2000 км); Синдика – Вавилон (1600 км); Вавилон – Элефантина (1500 км).
В записи Геродота вошли исторические сведения, легенды, эпические сказания, этнографические наблюдения, живые личные впечатления путешественника, сопоставляющего виденное в разных землях. Этот огромный фонд, собранный две с половиной тысячи лет тому назад, представляет непреходящую ценность. Напрасно Фукидид упрекал Геродота (не называя, впрочем, его по имени), говоря: «Я не считал своей задачей записывать то, что узнавал от первого встречного…» Геродот же следовал другому принципу: «Я обязан сообщать все, что мне говорят, но верить всему не обязан» и весьма добросовестно расставлял в своем труде коэффициенты достоверности, то явно сомневаясь в рассказанном ему, то слегка настораживая читателя, то удостоверяя правдивость записанного им.
Для истории нашей родины наибольший интерес представляет четвертая книга труда Геродота («Мельпомена»), посвященная походу персидского царя Дария I Гистаспа в Скифию. Здесь описаны реки и природа Скифии, обычаи скифов, соседние с ними племена и сообщены интереснейшие сведения о походе Дария, существенно отличающиеся от позднейшей версии Ктесия.
Вероятно, для установления истины в противоречивых воспоминаниях об этом походе и было предпринято Геродотом одно из его последних путешествий – поездка к северным берегам Черного моря.
Покорив Вавилон и ощутив себя владыкой Азии, царь Дарий двинул в 512 г. семисоттысячное войско из Суз к берегам Черного моря; через три месяца царь должен был достигнуть Босфора. Переправившись из Азии в Европу, персы вторглись во Фракию, проделали путь до Дуная (около 600 км) и, перейдя Дунай, начали свой неудачный скифский поход (примерно такого же протяжения), закончившийся где-то на северном берегу Азовского моря.
Если Геродот хотел узнать правду о скифском походе Дария, являвшемся интродукцией к греко-персидским войнам, и познакомить своих читателей со злоключениями царя, побеждавшего греков, то он должен был пойти по следам Дария и выяснить все подробности поражения персов. Поступил ли так «отец истории», мы увидим в дальнейшем. Геродот предпринял путешествие спустя 60–70 лет после скифского похода Дария. Ему могли встретиться престарелые очевидцы событий, многое могли рассказать сыновья очевидцев, но следует учитывать, что к этому времени успели уже создаться легенды, оформиться эпические циклы о победе скифских царей над Дарием, а это все вносило в его записи фольклорный элемент, который потомки могли поставить ему в вину.
* * *
Современники восторженно встретили труд Геродота, путешественника и изыскателя, историка и в некоторой мере политика. Софокл написал оду в честь Геродота; «Следы его влияния, – отмечает С.Я. Лурье, – сохранились в пьесах Софокла, Еврипида, Аристофана»>1. В 445 г. «Геродот был почтен Советом афинян за то, что прочел им свои книги»
